Л.Р. Аксютин Двенадцать тысяч миль под парусами: Глава 8

Глава VIII

Океан встретил нас крупной зыбью. Ветер дул умеренный, но небо затянуло тучами, в сумерках за кормой далеко на горизонте вспыхивали зарницы. Через несколько дней волнение усилилось. Судно испытывало настолько сильную бортовую качку, что на палубе пришлось натянуть штормовые леера. В каюте стало снова, как в аквариуме: иллюминаторы почти непрерывно находятся под водой. Волны через штормовые портики лижут палубу и периодически щедро обдают фонтанами брызг поверх фальшборта. Ходить по палубе надо с оглядкой и не зевать по сторонам, чтобы остаться сухим.

В такую погоду всем не сладко, но, наверное, хуже всех нашей буфетчице Лиде Калитюк. Четыре раза в день она должна пройти по танцующей палубе от камбуза, расположенного около полубака, до кают-компании, находящейся на корме, держа в руках ведра или кастрюли.

Есть в таких условиях — сущее наказание. Тарелки все время скользят по столу, хотя скатерти смочены водой, и содержимое из них все равно выплескивается.

Сейчас, когда кончилась регата, снова начались занятия. Проводить их тяжело, несмотря на то, что на “Товарище” есть специально оборудованная аудитория. Стоишь у доски — не забудь одной рукой взяться за что-нибудь, сидишь — упрись ногой в стол.

Хорошо, что ветер постоянный и уже несколько дней мы идем не меняя галса, поэтому мало авралов. “Товарищ” без верхних и нижних бом-брамселей идет со скоростью 10 уз. Каждый день в 17 ч по судовой трансляции передается штурманская сводка: где находимся, сколько прошли и самое главное — сколько осталось.

По воде вновь плывут островки саргассовых водорослей. Летучие рыбы — символ океанского простора — поодиночке и стайками вычерчивают в воздухе свои трассы. Английские моряки дальнего плавания раньше называли себя, в отличие от каботажников, “моряками летучей рыбы”. Почти все время встречаются сухопутные птицы. Интересно, где и как они отдыхают вдали от земли?

Мы шли к Азорским островам, до которых осталось еще около 600 миль. Океан в этом районе пустынен. На всем переходе только однажды вдали показался силуэт небольшого судна. Поэтому все обрадовались, когда увидели несколько огромных черепах, уверенно следовавших куда-то своим, только им известным курсом, а нежащийся в воде кит произвел настоящую сенсацию.

К 14 июля ветер ослаб, но зыбь осталась, и бортовая качка не становилась меньше. Скорость ко всеобщему огорчению снизилась до 7 уз. Через несколько дней океан успокоился и ветер стал встречным. Он был несильным, но все равно мешал: ведь мы — не современный лайнер.

Наконец, 18 июля во второй половине дня вдали появились очертания о. Сан-Мигель. “Товарищ” медленно шел вдоль гористых, покрытых сочной зеленью берегов. Склоны гор от вершин до самого берега расчерчены неровными заплатами полей, среди которых белели одинокие домики. Уже после захода солнца подошли к самому крупному на Азорских островах порту Понта-Делгада.

Об Азорских островах знали еще карфагенские мореплаватели. В средние века сюда приходили суда норманнов и арабов. В 1427 г. на островах появились португальцы, которые по приказу короля Алонсо V в 1439 г. начали их интенсивную колонизацию под руководством Гонсало Кабрала. Азорские — в переводе с португальского “ястребиные”. Так назвали острова потому, что когда-то здесь водилось много ястребов. Острова продолжительное время оставались необитаемыми, так как существовало мнение о невозможности жизни на них. Чтобы проверить пригодность островов для заселения, португальцы отправили сюда специальную экспедицию.

Острова находятся в средней части Атлантического океана. Направление господствующих ветров делало их удобными для захода парусных судов, идущих из Америки в Европу. По этой же причине острова подвергались частым набегам пиратов.

Значение Азорских островов несколько уменьшилось после появления пароходов, маршруты которых оказались в стороне от них. Во время второй мировой войны Великобритания получила от Португалии право на создание здесь военно-морской и военно-воздушной баз для борьбы с германскими подводными лодками. После войны право пользования этими базами США и Великобритания получили от правительства Салазара на неопределенное время. Острова имеют важное стратегическое значение.

Самый большой и экономически важный остров архипелага— Сан-Мигел. Он привлекает туристов сочной субтропической растительностью, горячими гейзерами и озерами в кратерах потухших вулканов. Если все девять островов архипелага занимают площадь, равную приблизительно 2300 кв. км, то на долю о. Сан-Мигел приходится почти 750 кв. км. Он вытянулся на 62 км, наибольшая ширина его 16 км. По данным переписи населения 1970 г., на Азорах жило более 290000 человек, из них почти 150000 — на этом острове. Население Понта-Делгада — столицы острова и округа — составляет 35 000 человек.

Внешний облик острова определяют два горных массива. Самая высокая гора Пико-де-Вара достигает 1105 м. 

Сильное землетрясение разрушило в 1522 г. первую столицу •острова Вила-Франко-да-Кампа, и сегодня это небольшая деревушка. Климат Азорских островов мягкий, средняя температура летом 21 °С, зимой 14,5 °С.

Мы зашли на острова, чтобы пополнить запасы пресной воды и немного отдохнуть после океанского перехода. Но надолго задерживаться никому не хотелось. Все спешили домой, и на стоянку поэтому было отведено только два дня, ровно столько, сколько надо, чтобы каждый мог побывать на берегу.

На следующий день после прихода мы решили осмотреть остров, и в 12 ч к трапу подъехал автобус. Погода, правда, не благоприятствовала поездке: над островом висели низкие облака, вершины гор прятались в тумане, почти непрерывно шел мелкий дождь. Но это никого не испугало — экскурсия состоялась.

Уже через несколько минут автобус добрался до окраины города. Здесь — первая остановка для осмотра парникового хозяйства, где выращивают рассаду ананасов. Из всех Азорских островов ананасы растут только на Сан-Мигеле. Технология их разведения непростая. Сначала надо получить рассаду. Для этого в землю сажают кусочки корней ананасов, и через десять месяцев рассада готова. Вот этим и занимаются в хозяйстве, куда нас привезли. Готовую рассаду затем пересаживают на плантации, и еще через одиннадцать месяцев созревают плоды.

Пока мы бродили среди парников и пробовали ананасный ликер (процедура дегустации входила, в программу экскурсии), около автобуса собрались дети с протянутыми руками. Португальских денег у нас не было, и курсанты дали ребятишкам несколько плиток шоколада из наших дорожных запасов, после чего число просящих стало быстро расти, и только скорый отъезд позволил нам избежать опасности остаться голодными.

Дорога петляла среди полей, разбитых на небольшие участки, окруженные диким камнем. Эти заборы не только ограждают частную собственность от чьих-либо посягательств, но и защищают поля от частых в этих местах ураганов, которые могут унести верхний плодородный слой почвы. Неиспользуемой земли почти нет, и за каждым забором — огород или выгон, на котором пасутся черно-белые коровы голландской, очень продуктивной породы. Вдоль дороги стоят небольшие аккуратные домики— молокопоиемные пункты.

На Сан-Мигеле 85% населения острова занято в сельском хозяйстве, в основном в животноводстве. По статистике здесь столько же коров, сколько и людей.

Промышленных предприятий мало, и все они преимущественно мелкие. С одним из них — небольшой чайной фабрикой мы ознакомились. Во дворе фабрики и внутри здания царили безлюдье и тишина. Старое оборудование в нескольких небольших цехах бездействовало, так как сейчас, нам объяснили, не чайный сезон. Только в одной из маленьких комнат сидела группа женщин, вручную перебирая сушеные листочки, очищая их от мусора. Нам показали 70-летнюю женщину, которая провела за этим занятием 50 лет. Услышав разговор о себе* женщина лишь подняла на нас темные невеселые глаза, улыбнулась, ни на секунду не прерывая челночных движений рук.

В глубине острова встречались небольшие поселки, казавшиеся заснувшими. Неторопливо беседуют за стаканом вина мужчины в придорожных кабачках. Затих среди своего нехитрого товара лавочник. Редкие фигуры прохожих беззвучно появляются и исчезают на узких улочках.

Мы проехали по острову не один десяток километров и почти все время дорога шла вдоль бесконечных голубых стен из крупных гортензий. Если бы мне нужно было дать название острову, я, не задумываясь, назвал бы его “островом гортензий”. Очень крупные цветы, размером иногда в две ладони, сопровождали нас везде и всюду. Мы подумали, что гортензии — предмет страсти местных садоводов, но оказалось, что это сорняки, с которыми борются на полях и которые оставляют лишь на обочине дорог, где они никому не мешают.

Через некоторое время автобус преодолел перевал на высоте около 600 м. Недалеко от перевала, около крутого обрыва, стоял невысокий памятник, сложенный из нескольких больших камней. По преданию, он сооружен в честь местной жительницы, которая спасла остров от завоевания испанцами. Старая больная женщина, увидев поднимающихся горной тропой солдат испанского десанта, толкнула вниз небольшой кусок гранита. Камень покатился по склону, увлекая за собой другие, и образовавшаяся лавина уничтожила весь вражеский отряд.

После перевала дорога круто пошла вниз, и перед нами во всей своей красе открылась в сырой дымке долина гейзеров. Со всех сторон, ее окружала сочная буйная зелень, в которой потонули уютные коттеджи. Вблизи самих гейзеров —лишь голые камни, окутанные облаками пара. Из расщелин доносится бульканье кипящей воды, а воздух пахнет сероводородом. К каждому гейзеру ведет тропинка, проложенная для удобства туристов. Около гейзеров поджидает туристов детвора, но попрошайничество тут выглядит как меновая торговля. В протянутых ладонях лежит “товар” — камешки, которые валяются под ногами. С ними мальчишки уже выглядят бизнесменами, правда, начинающими и, вероятно, не очень удачливыми.

В завершение поездки мы искупались в открытом бассейне с термальными водами. Бассейн находится в глубине живописного парка, рядом с тихим отелем. Вода в нем бурая от примесей железа и очень теплая, а в той стороне, где в бассейн впадает источник,— даже горячая. На маленьком островке посредине бассейна — вышка для прыжков в воду. Шел моросящий дождь и, наверно, поэтому купание доставляло особенное удовольствие. Из воды не хотелось вылезать.

Обратная дорога почти все время шла вдоль берега моря среди живописных ущельев, ручьев и обрывов. Вернулись мы на судно под вечер, нагруженные охапками гортензий и переполненные впечатлениями.

Следующий день стоянки был посвящен знакомству с самим Понта-Делгада. Город начинается со средневекового форта. Сразу за ним расположена самая парадная часть города — набережная Авенида Инфанта Д. Генрике. Единственные в городе многоэтажные здания современной архитектуры стоят вдоль этой набережной. Остальной город не поднимается выше третьего этажа. Обращает на себя внимание распространенная здесь раскраска зданий — белые стены, окаймленные черными полосами. Дома кажутся холодными, неуютными и “траурными”. Так окрашивают жилые дома, учреждения, церкви.

Город живет тихо и размеренно. На узких улицах немноголюдно. Тротуары выложены орнаментом из светлого и темного камня и выглядят живописно, но они необычайно узкие, рассчитаны на проход одного человека. На таком тротуаре разойтись со встречным можно только, ступив на мостовую.

В городе несколько парков, в которых тоже немноголюдно. В одном из них есть обезьянник, вольеры для птиц, искусственные гроты, озерцо с водоплавающей птицей. Разнообразные деревья раскинули над всем этим свои могучие кроны. Но местным жителям явно не до прогулок. Вероятно, днем все заняты добыванием себе “хлеба насущного”. Кроме нас, в парке бродило лишь несколько мальчишек, да пара влюбленных.

Вот и все посетители. В другом парке такое же безлюдье. Мы встретили в нем только двух мужчин, один из которых оказался туристом из ФРГ, а другой — сопровождавшим его местным жителем.

Иностранцев на Азорах значительно меньше, чем на Канарских или Бермудских островах. Не видно фешенебельных отелей и магазинов. С наступлением темноты город не расцвечивается огнями реклам, а улицы не заполняют толпы гуляющих.

Понта-Делгада скоро надоедает. Через пару часов, которых оказывается достаточно для удовлетворения любопытства, становится скучно и не знаешь, куда себя деть. К счастью, в конце нашей прогулки мы набрели на местный краеведческий музей, расположенный в здании бывшего монастыря. В нем собраны неплохие коллекции предметов быта, картины и скульптуры местных мастеров. Особенно хороши залы, посвященные птицам, животным, рыбам и ракушкам.

Случайно в музее одновременно собрались почти все члены нашего экипажа, которые в это время пошли в город. Поэтому во всех залах и даже дворе царило редкое для тихого города оживление. Кроме нас, других посетителей не было, и после нашего ухода в залах опять, вероятно, надолго наступила монастырская тишина.

Долго задерживаться в Понта-Делгада не имело смысла, и 20 июля в 16 ч 30 мин “Товарищ” вышел из порта снова в океан. На этот раз нам предстоял переход покороче. По сравнению с 2246 милями пути от Нью-Йорка до Понта-Делгада переход до следующего порта захода — Сеуты — относительно невелик— 990 миль. Да и гроза парусников — ураганы — восточнее Азорских островов проходят реже. Однако первые дни плавания погода испортила нам настроение. Дули устойчивые встречные ветры, началась килевая качка и скорость сразу упала почти до 4 уз. Беспрерывная болтанка мешала ночью спать, а днем работать. Самое же главное — появились опасения за сроки наших очередных заходов, а следовательно, и возвращения в Одессу. Только на четвертый день ветер начал стихать, стало возможным добавить парусов и судно пошло быстрее. Все повеселели.

В субботу 24 июля на судне произошло два знаменательных события. Во-первых, в 12 ч 30 мин мы пересекли свой прежний курс на первом этапе гонок и замкнули таким образом круг по Атлантике. Во-вторых, исполнился ровно год с тех пор, как “Товарищ-” покинул Черное морр. За это время он совершил учебное плавание вокруг Европы, побывал в Швеции на ремонте, принял участие в Операции Парус-76.

25 июля — день Военно-Морского Флота — мы отметили общесудовой спартакиадой, благо настала, наконец, хорошая погода. Веч верхняя палуба превратилась в спортивную арену. Под рострами проходили соревнования по настольному теннису; у грот-мачты с левого борта —по тяжелой атлетике, с правого борта — по гимнастике. Шахматисты начали состязание накануне. Иногда можно услышать шутку, что после шахмат следующая по интеллекту игра — перетягивание каната. А вот по азарту и получаемой участниками и болельщиками нервной разрядке эта игра явно превосходит шахматы.

Судовой микростадион бурлил и клокотал, спортивные страсти выплескивались через борт, отовсюду неслись возгласы разгоряченных зрителей. Дальнее плавание приносит тяжелые физические и нервные нагрузки, и спортивные соревнования, как ничто другое, позволяют расслабить мышцы и нервы.

Около 17 ч на горизонте в дымке появились смутные очертания мыса Сан-Висенти. Ура! Достигнут восточный берег Атлантического океана, мы снова видим Европу!

Океан простился с нами чудесной погодой. Светило щедрое солнце и было на редкость тихо. В Гибралтарском проливе резвилось большое стадо косаток. Несколько десятков животных медленно переваливалось в воде, демонстрируя свои черные лоснящиеся тела с квадратными мордами и почти полутораметровыми толстыми тугими плавниками на спине, серпом загнутыми назад. Они не обращали никакого внимания на проходящие суда и иногда появлялись в нескольких метрах от борта.

Испанский берег почти исчез в густом мареве. Только верхушка Гибралтарской скалы торчала над туманной пеленой, прижавшейся к воде. Африканский берег лежал, как на ладони, и мы, стоя на юте, долго спорили, какие именно горы называются Геркулесовыми столпами.

На северном берегу пролива более чем на 400 м возвышается Гибралтарская скала, на южном (африканском) — гора Джебель-Муса. Они-то и были в древности известны как Геркулесовы столпы.

Название “Гибралтар” произошло от сильно искаженного арабского выражения Джебель-ат-Тарик, что означает “гора Тарика”. В начале VIII в. арабы построили здесь крепость, основателем которой был Тарик-бен-Саид.

С 1704 г. база Гибралтар принадлежит Великобритании и неоднократные попытки Испании вернуть себе этот важнейший стратегический пункт не увенчались успехом.

В Гибралтарском проливе интенсивное судоходство, уступающее разве только Босфору и Ла-Маншу. Поэтому здесь приходится быть внимательным, особенно если находишься на парусном судне, ограниченном в свободе маневрирования.

В 14 ч 30 мин “Товарищ” пересек меридиан мыса Европа и вошел в воды Средиземного моря. Мы почувствовали себя уже дома, хотя до него еще больше 2000 миль. На рейде Сеуты не пришлось долго ждать лоцмана, и в 16 ч “Товарищ” уже стоял ошвартованный правым бортом у мола Де-Пониенте.

Сеута расположена на мысу, далеко вдающемся в Средиземное, море. С материком мае соединен узким перешейком, который перерезан еще в средние века рвом Фосо-де-Сан-Филиппё, превратившим полуостров как бы в остров. Ров облицован камнем. Около него сохранились остатки крепостной стены Муралла Риал, некогда защищавшей город со стороны суши. В крайней, восточной части полуострова над городом возвышается гора Хачо, увенчанная старым фортом.

Туристические справочники уверяют, что Сеута, подобно Риму, Карфагену и Парижу, стоит на семи холмах. От трансформированного слова “семь” и произошло название Сеута. Ее история уходит в глубокую древность. Предполагается, что город основали финикийцы, а карфагеняне впоследствии укре пили и расширили его.

После крушения Карфагена Сеута пришла в упадок, а во время нашествия варваров в IV в н. э, город был совершенно разрушен.

Сеута возродилась при византийском императоре Юстиниане. Но Византия тоже пала, и Сеутой завладели мавры. Отвоеванный португальцами у мавров в 1415 г., город стал частью португальского королевства. В 1578 г. при испанском короле Филиппе II Португалия и Испания объединились в одно государство, а в 1640 г., когда оно вновь распалось, Сеута осталась у Испании.

В XIX в. и начале XX в. Сеута превратилась 6 важный центр торговли. После создания независимого Марокко Сеута осталась единственным портом на южном берегу Средиземного моря, принадлежащим Испании. Граница с Марокко проходит в нескольких километрах от города. Спор между Испанией и Марокко о дальнейшей судьбе Сеуты еще не окончен, и это сказывается на жизни города и порта.

Сегодня Сеута — “свободный порт”, но деловая активность в нем невысока. Порт по существу пуст. Транспортные суда заходят сюда в основном только за топливом, так как Сеута, благодаря своему географическому положению, удобная бункерная база. Портальные краны видны лишь на одном причале Муэле-д'Эспана, да и те бездействуют. За три дня стоянки в порту мы не видели ни одного судна, проводящего грузовые операции. Только автопассажирские паромы, связывающие Сеуту с испанскими портами, заходили в порт по несколько раз в день.

У причалов портового холодильника частые гости — рыболовные суда. Через подвесные желоба они заполняют битым льдом свои трюмы перед выходом на промысел. Под вечер рыбаки уходят в море, а утром возвращаются, и тогда на берег выгружаются ящики с рыбой, а иногда грузовая стрела переправляет и акулью тушу.

Население Сеуты растет, и в ней сейчас 75 000 человек.  

В Сеуте, нет крупных промышленных предприятий, -а вот магазинов, особенно мелких, много. Кажется, что все население делится на две части: одни — продают, другие — покупают. Покупать здесь сложно, так как в каждом магазине цена на один и тот же товар своя. В одном и том же магазине цена может меняться в течение дня и даже в зависимости от внешнего вида покупателя. Для человека, привыкшего к твердым государственным ценам, процесс покупки выглядит, как решение ребуса.

Чувствуется массовое внедрение японских товаров, вытесняющих европейские и американские. Но торговое оживление создается искусственно, путем предоставления льгот иностранным фирмам на территории Сеуты.

Рядом с портом начинаются городские пляжи. Это единственное место, где можно отдохнуть от сутолоки улиц и причалов, раскаленных африканским солнцем. Июль — самый жаркий месяц в Сеуте и самый сухой: за последние 15 лет в июле здесь не отмечено ни одного дня с дождем. Но, несмотря на зной, вода в море оказалась холодной.

Песка на пляже нет. Под ногами — мелкие камни, больно впивающиеся в подошвы; такие же камни покрывают дно. Мы решили искупаться, так как за все лето нам впервые представилась возможность окунуться в соленую воду.

К вечеру на пляже стали появляться купальщики, но нам пора было собираться.

Лоцман пришел на судно “Товарищ” с опозданием почти на час. Несмотря на задержку, нам засветло удалось выйти в море. Сразу за воротами порта зазвучал сигнал аврала: дул попутный ветер, упускать его было нельзя, и на мачтах один за другим стали вырастать белые облака парусов.