Л.Р. Аксютин Двенадцать тысяч миль под парусами: Глава 5

Глава V

Через океан к „островам дьявола"

Все старты регаты назначались на воскресенье, вероятно, чтобы их могло наблюдать побольше людей. Зрителям приятно, но зато участникам трудно лавировать среди множества беспорядочно двигающихся разнокалиберных посудин, от больших катеров до надувных лодок. Из-за этого 23 мая едва не сорвался наш старт. Когда “Товарищ” уже шел, ставя паруса к линии старта, какая-то голландская яхта, неосторожно маневрируя вблизи судна, запуталась своей мачтой у нас в фока-брасах с левого борта. К счастью, снасти “Товарища” не получили повреждений, и нам удалось своевременно освободиться от неожиданных “объятий”.

Толчея в районе старта, наверное, помешала капитану “Крузенштерна” своевременно увидеть знак на конце стартовой линии, и он прошел справа от него, а надо было слева. В результате  фальстарт. “Крузенштерну” пришлось возвратиться и стартовать повторно, на что ушло часа два.

На трассу второго этапа вышли 42 судна, из них 8 класса А. На о. Тенерифе в регату включились еще три больших парусника: испанская четырехмачтовая марсельная шхуна “Хуан Себастьян де Элькано”, португальский барк “Сагриш” и баркентина США “Регина Марис”.

Шхуна “Хуан Себастьян де Элькано” названа в честь сподвижника Магеллана, совершившего первую кругосветную экспедицию. Флотилия Магеллана в составе пяти кораблей с экипажем из 265 человек в сентябре 1519 г. вышла из испанского порта Сан-Лукар и направилась к берегам Бразилии искать западный путь к Молуккским островам. Несмотря на тяготы и бедствия экспедиции, Ф. Магеллан уверенно продвигался на запад, теряя людей и корабли. В мае 1520 г. погиб посланный на разведку корабль “Сантьяго”; в октябре, будучи в проливе, названном впоследствии Магеллановым, повернул назад, в Испанию, другой корабль — “Сан-Антонио”. 'Только в марте 1521 г. экспедиция подошла к Филиппинским островам, где 27 апреля в стычке с местными жителями погиб Магеллан.

На Филиппинах пришлось распрощаться еще с одним кораблем — “Консепсьоном”, который сожгли из-за ветхости. Оставшиеся два — “Тринидад” и “Виктория” продолжали путь и в ноябре 1521 г. достигли первоначальной цели — Молуккских, островов. Здесь корабли разделились: “Тринидад” пытался вернуться в Испанию через Тихий океан и был захвачен португальцами, “Виктория” под командованием Элькано пересекла Индийский океан и вернулась в сентябре 1522 г. в Сан-Лукар е 18 членами экипажа на борту. Это было первое судно, обогнувшее земной шар. На вымпеле шхуны “Хуан Себастьян де Элькано” изображена Земля с надписью “Первому обогнувшему меня”.

Несмотря на тяготы кругосветного плавания, страсть к дальним странствиям не угасла у Элькано. В дальнейшем его назначили помощником командора в экспедиции Гарсиа Хофре де Лоайса, отправившегося на четырех кораблях через Магелланов пролив в Тихий океан, к сказочным берегам Ост-Индии. Каравелла “Сан-Лесмес” под командованием капитана Франсиско де Осеса, на которой находился Элькано, пропала безвести. Последний раз ее видели 1 июня 1526 г. Есть предположения, что она разбилась на рифах архипелага Туамоту в юго-восточной части Тихого океана.

Возраст шхуны, названной именем Элькано, уже изрядный; она построена в 1928 г. в Кадисе. Это крупный парусник: его длина 106,8 м, ширина 13,1 м, осадка 6,9 м, водоизмещение 3697 т„ площадь парусов 2467 кв. м. Парусное оснащение дополняется довольно мощной машиной (1500 л. с.).

О португальском барке “Сагриш” уже упоминалось. Начал он свою жизнь в Германии под именем “Альберт Лео Шлагетер”. В 1946 г. по репарации барк был передан США, где его переименовали в “Гуанабара”. В 1948 г. судно продали Бразилии, и оно под именем “Сайта Андре” выполняло функции учебного судна военно-морского флота. В 1962 г. его купила Португалия для. тех же целей. Барк получил имя “Сагриш” в честь португальского города, расположенного в районе мыса Сан-Висенти.

В шести километрах от маяка Сан-Висенти в крепости Сагриш в начале XV в. португальский принц Энрике, больше известный под именем Генрих Мореплаватель, основал старейшую мореходную школу. Здание школы не сохранилось до наших дней. Известно только, что она находилась на территории крепости вблизи огромной “розы ветров”, существующей и сейчас. По своим главным размерениям и внешнему виду “Сагриш” напоминает парусник “Товарищ”, а значит, имеет почти такие же ходовые качества. Из новых участников регаты этот соперник вызывал наибольшие опасения.

“Хуан Себастьян де Элькано” получал преимущество только при встречных ветрах. В этом случае он, как всякое судно с косым парусным вооружением, может идти к ветру круче, чем “Товарищ”. Но вероятность такой ситуации в зоне пассатов при движении с востока на запад очень мала.

Баркентины “Регина Марис” мы не опасались. Это небольшое старое судно, с тяжелым деревянным корпусом довольно полных обводов едва могло быть хорошим гонщиком.

В день старта дул умеренный попутный ветер, поэтому гонка началась живо и интересно. “Товарищ” и на этот раз пересек линию старта последним, но скоро занял лидирующее положение, Очень долго мы не могли оторваться от барка “Сагриш”, чьи паруса с мальтийскими крестами в течение нескольких часов виднелись у нас по корме с левого борта. Наши предположения о его ходовых качествах оправдались.

Только на следующий день разрыв между судами увеличился, и X концу понедельника его паруса скрылись за горизонтом. Остальные соперники исчезли с горизонта еще раньше. Кто севернее, а кто южнее отправился искать попутного ветра посильнее.

Справа в дымке синели гористые берега о. Иерро. Он известен тем, что меридиан, проходящий через мыс Орчилья на его западной оконечности, долгие годы считался картографами некоторых стран начальным, пока окончательно не утвердился в этом качестве Гринвичский.

Через пару дней мы вошли в зону пассатных ветров. Слово “пассат” происходит, вероятно, от испанского выражения: “ви-енто де пассада”, что означает ветер, благоприятствующий переезду. Пассаты недаром по-английски называют “трейд уинд” — торговыми ветрами. Постоянно дуя в одном и том же направлении с умеренной скоростью, они помогают торговым парусным судам пересекать океан. При планировании Операции Парус-76 маршрут выбрали с учетом использования попутных ветров, но пассаты на этот раз “капризничали”, их непостоянная граница сместилась к югу, и все участники регаты страдали от штиля, который иногда причиняет парусникам не меньше неприятностей, чем шторм.

Трасса гонок пролегала через пустынные районы океана. Проходил день за днем, а вокруг — ни души. Пологая океанская зыбь мерно покачивала судно. Вода до самого горизонта и белые судовые надстройки в солнечных бликах — все вокруг слепило глаза отраженным, как в рефлекторе, жарким светом. Забортная вода в палубном душе настолько теплая, что почти не освежает. До самого горизонта глазу не на чем остановиться, кроме бурых пятен водорослей, которых по мере приближения к Саргассову морю становится все больше. Сначала — одинокие пучки, затем — вытянутые по ветру и течению длинные ленты и, наконец,— целые плавучие островки. В доколумбовы времена среди моряков ходили легенды о море, покрытом плавучей травой, в которой застревали корабли, навеки становясь его пленниками.

Часто мимо борта проплывают сизые пузыри. Это физалии — моллюски из класса сифонофор. Их щупальцы, начиненные одним из сильных и быстродействующих ядов, опущены в воду и похожи на корни вырванного растения. На поверхности воды виден только продолговатый пузырь, напоминающий парус, да и по назначению это действительно парус. Недаром у физалии есть другое имя — “португальский кораблик”. Самого слабого ветра достаточно, чтобы физалии двигались по океанским просторам, прочесывая в поисках пищи их воды своими щупальцами.

Изредка попадались киты. Черные лоснящиеся спины неторопливо всплывали и снова погружались в воду, почти не нарушая ее покоя. Иногда киты лежали неподвижно, как бы' принимая солнечные ванны.

Значительно чаще, чем живые существа, в океане в наши дни встречаются, даже на тысячемильном расстоянии от берегов следы человека: рыбацкие поплавки, бочки, пластмассовые бутылки, доски, куски мебели и т. п. Не проходило дня без такого напоминания о многочисленном племени мусорящих. Своеобразный рекорд был зарегистрирован нами в Северном море за день до подхода к Па-де-Кале, когда только с одного борта судна за 30 минут проплыло 35 предметов. В океане чище, чем в Северном море, но все-таки мусора много. Во всяком случае, плавающая бутылка ни у кого уже не вызывает желания остановиться и выловить ее. Вероятно поэтому старый способ отправки корреспонденции в бутылках, о котором так много писали в приключенческих романах прошлых лет, исчез навсегда.

Уныние штиля скрашивали закаты. На обычно безоблачном днем небе к вечеру появлялись облака затейливых форм. Они то выстраивались в ряд, то громоздились горными хребтами, то вдруг их вершины расплывались, превращаясь в гигантские подобия зловещего ядерного “гриба”. Освещенные желто-красным и лучами заходящего солнца, облака постепенно тонули в ночной темноте и вокруг них зажигались гирлянды звезд. Звезды здесь кажутся особенно крупными и яркими, даже “сочными”, если уместен такой эпитет. Капитан Дмитрий Афанасьевич Лухманов в свое время так написал об океане:

“Я видал бирюзовую гладь Дарданелл
И сапфирные волны в пассатах,
Я видал, как кровавым рубином горел
Океан при полярных закатах
Я видал изумрудный Калькуттский лиман
И агат черной бездны у Горна,
И опаловый полупрозрачный туман
Над лиловым заливом Ливорно
Я видал океан, истомленный жарой
И охваченный сонною негой,
Я видал его хмуро холодным, порой
Засыпаемым хлопьями снега
Я видал его в страшные бури и в штиль
Днем и ночью, зимою и летом,
Нас связали с ним сказки исплаванных миль,
Океан меня сделал поэтом”

Но из-под красивых облаков может иногда налететь сильный шквал, поэтому, любуясь ими, нельзя забывать, что находишься не в картинной галерее.

Больше всего в океане действует на человека огромное водное пространство, среди которого судно кажется ничтожной песчинкой! По подсчетам специалистов, гигантскую чашу Мирового океана все реки Земли смогли бы заполнить только за 40 тысяч лет. Такие масштабы трудно осознать, и невольно начинаешь с благоговением относиться к его величеству Океану.

Созерцание громадного океана вызывает воспоминания, из глубин памяти поднимается уже как будто совсем забытое, ты настраиваешься на философский лад и многое переосмысливаешь. “В океане и нигде больше, разве что кроме тюрьмы, человека преследуют так неотступно чуждые ему тени, свои былые ошибки и людская .неверность, подлинная или мнимая”,— сказал Юхан Смуул.

Мы проходили воды знаменитого Бермудского треугольника и, конечно, были полны внимания ко всему происходящему вокруг. Но ничего таинственного не случилось. Правда, когда до Бермудских островов оставалось около двух дней пути, мы получили с проходившего в нашем районе либерийского судна сообщение о том, что с него видели сигнал бедствия — красную ракету. Судно направилось к тому месту, откуда она была запущена, но ничего не обнаружило. По нашей просьбе, находившееся поблизости советское учебное судно “Профессор Щеголев”- тоже ходило в район, откуда взлетела ракета, но и оно ничего не выяснило.

Об этом случае я рассказываю не для того, чтобы увеличить число “тайн” Бермудского треугольника. Они, по-моему, не заслуживают серьезного внимания. По “достоверным” сообщениям последних лет, воды Бермудского треугольника поглощают суда и самолеты, как пылесос мусор. Кстати, в недалеком прошлом находились люди” клятвенно уверявшие, что видели чертей и ведьм и даже общались с ними. По столь же “достоверным” сведениям, некоторым довелось увидеть снежного человека и даже инопланетян и их “летающие тарелки”.

Не хочется отнимать у читателя время перечислением подобных историй. Скажу только, что суда пропадают бесследно во всех районах Мирового океана, даже в таких близких для нас и обжитых, как Черное и Каспийское моря. Пропадают без вести люди и при дневном свете в центре больших городов. Но все это происходит вследствие несчастных случаев или преступлений, и мистика здесь ни при чем. Вот и в описанном случае, вероятнее всего, ракету запустили с какой-нибудь яхты из баловства или случайно, а найти маленькое суденышко в ночном океане — далеко не просто.

Дни океанского перехода тянулись мучительно долго. Скорость судна чаще всего находилась в пределах 2—4 уз. Иногда она снижалась до предела, так что “Товарищ” терял управление и его разворачивало течением.

Все скучали. Когда скорость становилась совсем малой и паруса обвисали, на корме появлялись наши любители-рыболовы. Однако им тоже не везло. Изредка появлявшиеся в глубине океана рыбы не реагировали на “соблазны”, развешанные на крючках. Только у капитана один раз крючок дернулся — это была небольшая акула, которая, продемонстрировав кульбит в воздухе, тут же порвала леску и ушла с нею в океан.

Потеряв надежду успеть до закрытия финиша прийти на Бермуды, прекратил гонку и включил мотор “Феникс”. Его примеру последовали “Регина Марис”, затем “Сагриш” и некоторые

•суда класса В. Лишь в самом конце перехода через океан засвежел ветер по-настоящему. В ночь на 13 июня он достиг 15 м/с, и “Товарищ” пошел со скоростью сначала 7, потом 10 и наконец 12 уз, но слишком поздно!

Несмотря на лидерство в гонке, “Товарищ” не успел достичь финиша до момента ее закрытия. 13 июня в 12 ч дня истекло время, отведенное на переход до Бермудских островов, а мы были от финишной линии на расстоянии около 12 миль. Однако "наши соперники находились еще дальше, поэтому результаты оказались такими же, как и на предыдущем этапе: “Товарищ” занял первое место (абсолютное и в своем классе), “Крузенштерн” — второе.

В 15 ч 25 мин этого же дня “Товарищ” отдал якорь на внешнем рейде прежней столицы Бермудских островов Сент-Джорджее-Туан. Застрекотал над головой вертолет с нацеленными на нас фото- и киноаппаратами. Трехнедельный переход был позади, Бермудский треугольник тоже. Но ведь должен же он был чем-то нас удивить? Сюрприз, правда из области человеческих нравов, а не чудес природы, ждал нас в “углу” этого треугольника, на рейде порта.

Не успели отгрохотать последние звенья якорной цепи, как около судна закружилась яхта под весьма символическим названием: “Темптейшн”, которое в переводе значит “Соблазн”. Когда яхта подошла ближе, мы увидели в ней несколько довольно миловидных девушек, демонстрировавших нам то поочередно, то все вместе свои обнаженные бюсты. Сопровождавшие их мужчины в это время продолжали совершенно невозмутимо управлять парусами. Сделав несколько галсов на расстоянии 10—12 м от нашего борта, яхта с бермудскими “сиренами” удалилась.

Бермудские острова названы в честь испанского капитана Хуана де Бермудеса, открывшего их в 1503 г. Испанцы, однако, не заселили острова, и через некоторое время о них забыли.

Вторичное открытие Бермудских островов произошло в 1609г. Из Англии в Новый Свет отправилась экскадра из девяти судов под командованием адмирала Георга Сомерса. Во время тяжелого шторма флагманский корабль “Си Вентче”, оторванный от остальных, сел 28 июля на рифы. (Обилие рифов вокруг островов и частые ураганы стали причиной многих кораблекрушений в этих местах. Мореплаватели избегали появляться в районе Бермуд, заслуживших недоброе имя “островов дьявола”).

Потерпевшим крушение удалось на шлюпках достичь видневшейся вдали земли. Адмирал Сомерс и его люди были приятно удивлены, попав на прекрасные острова, заросшие высокими кедрами и пальмами, изобилующие птицами, черепахами и дикими свиньями, завезенными сюда в свое время испанцами. В прибрежных водах было много рыбы, а в лесах росло вдоволь съедобных плодов. На месте высадки Сомерса находится теперешний город Сент-Джорджес, который с 1612 по 1815 гг. был столицей островов, а на берегу, где когда-то пристали шлюпки, разбит сад — “Сомерс Гарден”.

Потерпевшие кораблекрушение прожили на островах почти год. За это время они построили из стволов деревьев и остатков “Си Вентче” два судна с символическими названиями -“Освобождение” и “Настойчивость”, на которых отплыли в Вирджинию, оставив на островах трех человек. Через два года Сомерс вернулся на Бермуды.

Официальное заселение Бермудских островов началось в 1612 г., когда прибывшие на судне “Плаф” поселенцы во главе с Ричардом Моором заложили город и первую столицу островов Сент-Джорджес. В 1615 г. появился первый губернатор колонии Даниель Такер, а в 1620 г. начал работать местный парламент, который существует до настоящего времени и считается, если верить местной печати, самым старым в западном полушарии и третьим “по возрасту” в мире, после британского и исландского. В 1970 г. Бермуды торжественно отмечали 550-летие своего парламента.

Бермудский архипелаг состоит из 140 больших и малых островов, общей площадью около 53 кв. км. Примерно 10% всей территории архипелага арендовано после второй мировой войны на 99 лет США под военно-воздушную базу. Семь островов соединены между собой мостами и представляют собой теперь единую сушу — “Мейн-Айленд”.

Архипелаг вулканического происхождения и находится на основании из лавы, кораллов и известняка. Последний служит на островах главным строительным материалом. Камень этот мягкий, но после пребывания на открытом воздухе твердеет и с течением времени становится все более прочным.

На островах нет ни рек, ни других источников пресной воды. Для питья используют дождевую воду. Поэтому каждый дом имеет в подвальном помещении резервуар, куда вода стекает с крыши, снабженной специальными желобами и покрытой белым известковым составом. Белые крыши домов — характерная особенность местного пейзажа. Для больших отелей дождевой воды недостаточно, поэтому их оборудуют опреснительными установками.

Климат на островах субтропический, почва плодородная, покрыта пышной растительностью. Однако бермудцы не занимались раньше и не занимаются теперь сельским хозяйством. В XVII—XVIII вв. основным их делом было мореплавание. Один из видов парусного вооружения яхт даже получил название “бермудского”. Не брезговали местные жители и пиратством. Многие сегодняшние состоятельные и уважаемые граждане островов — потомки “джентльменов удачи”. Как уже говорилось, район архипелага изобилует рифами. Устанавливая на берегу ложные сигнальные огни, пираты заманивали проходящие корабли на рифы и потом грабили.

Гражданская война в Америке вызвала экономический спад на Бермудах и затруднила снабжение островов продовольствием. Местным жителям поневоле пришлось заняться огородничеством, которое особенно начало развиваться с появлением новых поселенцев — португальских крестьян, эмигрировавших с Азорских островов.

Сейчас основной источник доходов местных жителей — туризм, который зародился здесь еще во времена английской королевы Виктории. Для обеспечения чистоты воздуха и покоя туристов на островах долгое время даже не заводили автомашин. Запрет на пользование автотранспортом снят только в 1946 г., но сохранились ограничения мощности моторов, размеров и общего числа автомашин. Единственная в прошлом на Бермудах узкоколейная железная дорога сейчас ликвидирована.

Острова принадлежат Великобритании, и официальным представителем английской королевы является губернатор, назначаемый сроком на три — пять лет. Несмотря на принадлежность к английской короне, на островах своя денежная единица — бермудский доллар, по золотому эквиваленту равный американскому.

В Сент-Джорджес “Товарищ” заходить не предполагал, но надо было перегрузить с судна “Профессор Щеголев” предназначавшиеся для нас продукты. Поэтому в 17 ч на борт поднялся лоцман, и через узкий проход Туан-Кат мы вошли в уютную, защищенную от всех ветров бухту и стали на якорь.

Вначале Сент-Джорджес разочаровал нас. Мы слышали о Бермудских островах, как о фешенебельном курорте, поэтому удивились, увидев небольшой провинциальный городок с пустынными улицами, застроенный беспорядочно разбросанными, в основном двухэтажными домами. Он выглядел смертельно скучным. О популярности островов свидетельствовали только проносившиеся один за другим реактивные воздушные лайнеры — неподалеку был расположен аэродром Кайндли.

В порту уже стояли большие и маленькие парусные суда, собравшиеся для участия в третьем этапе Операции Парус-76. Среди них бросался в глаза стоящий у причала белоснежный датский трехмачтовый корабль “Данмарк”. Он почти ровесник “Товарища” — построен в 1932 г. Его длина 77 м, ширина 10 м, осадка 4,2 м, площадь парусов 1636 кв. м. Вторая мировая война застала корабль в Нью-Йорке, и он до конца войны выполнял роль американского учебного судна. За эти годы на его борту прошли морскую подготовку около 5000 человек.

Недалеко от “Товарища” стояла на бочке трехмачтовая баркентина “Барба Негра” (“Черная борода”) под канадским флагом. Судно старое — ему 78 лет. Кроме того, баркентина специально стилизована под пиратское судно: на бортах нарисованы пушечные порты, а из-за фальшборта выглядывают стволы старинных орудий. Позже мы узнали, что принадлежит это экзотическое судно канадскому художнику и яхтсмену Альберту Сейди и названо прозвищем пирата Эдварда Тиха.

На следующее утро бухта оживилась — отмечался день рождения английской королевы. Появились многочисленные моторные лодки и яхты. С нескольких больших переполненных катеров гремели негритянские джазы. В 12 ч с официальным визитом на “Товарищ” прибыл губернатор Бермудских островов.

Приятным сюрпризом для нас стала встреча с земляками. В Сент-Джорджесе стоял в это время черноморский пассажирский лайнер “Одесса”, совершавший регулярные круизные рейсы между Нью-Йорком и Бермудскими островами. Как гостеприимный хозяин, нас встретил капитан теплохода Вадим Николаевич Никитин. Он сам когда-то плавал практикантом на “Товарище” и сохранил к нему добрые чувства.

Встреча с земляками вдали от Родины всегда волнует. На “Товарищ” отправили мотобот с желающими познакомиться с парусным судном и его экипажем, а мы, несколько человек весь вечер провели в гостях у Вадима Николаевича. Осмотрели судно, побеседовали, поужинали и даже попарились в финской бане, что после трехнедельного перехода на судне со строгим водяным режимом было особенно приятно.

Часы бежали незаметно, и только далеко за полночь мы вернулись на судно в самом благодушном настроении, одним махом сняв с себя все напряжение трехнедельного плавания через океан.

На следующий день “Товарищ” переходил в современную столицу Бермудских островов — порт Гамильтон. Переход до него недолог: под мотором нам потребовалось всего четыре часа, но путь туда сложен. Фарватер проходит среди многочисленных рифов, и идти по нему нужно с осторожностью. Иногда совсем близко под водой темнели скалы, а кое-где их отполированные волнами верхушки торчали над поверхностью океана.

Погода стояла тихая и знойная. Океан казался заснувшим в душном мареве. С левого борта тянулся невысокий, однообразный берег, почти сплошь застроенный небольшими домиками. Только серые стены старого форта Сент-Катарин на самой северной оконечности одного из Бермудских островов не вписывались в общую картину.

Когда “Товарищ” пришел на рейд Гамильтона, там уже стояли почти все участники регаты. Здесь мы увидели самый новый парусник в мировом флоте — барк “Глория”, который принадлежит Колумбии. Построен он в 1968 г. на испанской верфи города Бильбао. Его длина 75,6 м, ширина 10,6 м, осадка 4,8 м, площадь парусов 1400 кв. м. Тут же находился второй “по молодости” аргентинский трехмачтовый корабль “Ли-бертад” постройки 1960 г. Он крупнее: длина 103 м, ширина 13,5 м, осадка- 6,5 м, площадь парусов 2643 кв. м, водоизмещение 3765 т. У него самая мощная машина из всех парусных судов — 2400 л. с. (на большинстве других мощность равна 500—800 л. с. и лишь на некоторых достигает 1500л. с.).

В порту Гамильтон причалов Мало, и они все время заняты круизными судами под флагами разных стран. Поэтому даже не всем яхтам хватило места у причалов, большие парусники стояли на рейде. Исключение сделали только одному судну: к причалу поставили “Крузенштерн”, который в Плимуте, единственный из участников регаты, стоял на рейде.

Гамильтон понравился нам больше, чем Сент-Джорджес, четкой планировкой улиц и красивой архитектурой. Больших зданий здесь тоже немного, но в целом город живописнее прежней столицы.

В среду 16 июня на главной улице города Фронт-стрит состоялось награждение победителей. Чтобы избежать изнуряющего дневного зноя, начало церемонии назначили на 19 ч. К этому времени перед небольшой деревянной трибуной на Фронт-стрит, у самых причалов, выстроились экипажи судов в окружении многочисленных зрителей, запрудивших улицу и прилегающие переулки. Официальная часть прошла очень быстро — речи были короткие, а призы за второй этап гонки настолько скромные, что вручение их заняло немного времени. За первое место в классе А нам вернули камень с мыса Горн, а за абсолютное первое место вручили приз от принца Филиппа — маленький стеклянный графин с соответствующей надписью. Остальные призеры были награждены небольшими картинками, наборами марок, открыток и т. п.

Церемония закончилась парадом военного оркестра, который, если верить прессе, составляет четвертую часть вооруженных сил Бермудских островов. Надо отдать должное оркестру: он выглядел очень нарядно, даже эффектно. Мундиры красного цвета, леопардовые шкуры на плечах, высокие черные меховые шапки с султанами, вычурная маршировка — все это представляет яркое зрелище. Пройдя по улице с различными перестроениями, оркестр удалился. После этого участники церемонии и зрители стали расходиться.

На следующий день экипаж “Товарища” на двух автобусах отправился осматривать остров. До обеда мы успели не только его объехать, но и сделать несколько остановок.

Первая остановка на туристической карте называлась “Аквариум”. Здесь же размещен небольшой зоопарк и краеведческий музей. Аквариум, вытянутый в длину, хорошо просматривается с двух сторон. Пояснения в любую минуту вам может дать электронный экскурсовод. Такие устройства используют в музеях многих европейских стран.

Зоопарк довольно скромный: главные его обитатели — птицы и обезьяны, очень любопытен вольер с фламинго. Краеведческий музей небольшой, в нем выставлены в основном пушки, ядра и якоря.

Следующая остановка — сталактитовая пещера. Ее совершенно случайно обнаружили относительно недавно местные мальчишки. Теперь она стала одной из достопримечательностей острова. Пещера уступает по размерам пещере Сан-Микаэля в Гибралтаре, которую мне приходилось видеть раньше, но превосходит ее по красоте. Причудливые по форме сталактиты и сталагмиты в полумраке пещеры напоминают сказочные подземные храмы, которые лучше всего смотреть в одиночестве, чтобы насладиться зрелищем по-настоящему.

Последнюю остановку мы сделали среди густых зарослей субтропических растений, около живописной лужайки, в центре которой росло огромное дерево с ветвями, свисающими шатром до земли, все усыпанное ярко-красными цветами. Кажется, это бермудская мимоза. Вдоволь налюбовавшись экзотическим пейзажем, мы стали садиться в автобус, но в этот момент к нам торопливо подошла пожилая женщина и пригласила всю группу, а нас было сорок человек, к своему дому, расположенному неподалеку. Из дома она вынесла целое ведро холодного и очень вкусного напитка, который назвала пуншем, и мы провели несколько приятных минут в тени, слушая рассказ женщины о ее детях и внуках. Одарив хозяйку, чем могли, мы поехали дальше и долго еще спорили: гостеприимство ли это доброй души или развлечение, предусмотренное туристической программой.

После дневного зноя и долгой поездки хотелось в наступившей вечерней прохладе посидеть на палубе, но мне вместе с Александром Анатольевичем Чечулиным, нашим, если можно так выразиться, “запасным капитаном”, надо было ехать на прием к американскому консулу.

Прием проходил на даче, довольно далеко за городом. После его окончания, уже в сумерках, мы отправились побродить по вечернему Гамильтону. Удивляла тишина и пустынность улиц, хотя было еще не поздно. Невольно вспоминалось вечернее оживление наших южных городов, особенно таких, как Ялта или Сочи.

Много народа было только у причала, где стоял “Крузенштерн”. Советские курсанты, приспособив вместо эстрады помост, оставшийся от вчерашней церемонии, давали концерт. Он, судя по числу зрителей и их поведению, явно нравился.

Следующий день тоже оказался расписанным по часам и не оставлял надежды на отдых. С утра группа курсантов отправилась на пешеходную экскурсию по городу. Прогулка оказалась утомительной. Днем улицы Гамильтона залиты испепеляющим солнцем, от которого не так просто укрыться. Когда смотришь на город с моря, кажется, что он утопает в зелени. И это действительно так, но вся зелень — за заборами частных домов. Попытка найти какой-нибудь парк или сквер, где можно было бы посидеть в тени, оказалась безуспешной. И мы, увы, вынуждены были периодически укрываться в магазинах с кондиционированием воздуха, чтобы немного перевести дух.

Вечером для участников регаты в самой фешенебельной гостинице города “Принцесс-отель” устраивалось “барбекью”, как говорилось в приглашении. Точного значения этого слова никто из нас не знал, но догадывались, что так называется какая-то разновидность ужина.

“Принцесс-отель” находится на самом берегу, и его розовые стены видны с залива. На вид отель очень прост, внутри он оказался комфортабельным.

Во дворе отеля, около плавательного бассейна, были расставлены сервированные столы. Буквально в нескольких метрах от них стояли ошвартованные кормой к причалу яхты. Дальше за ними, на рейде, виднелись огни больших парусников; Лучшее место для такого вечернего отдыха трудно, пожалуй, было придумать.

Прелесть южной ночи на берегу залива, искрящегося от огней судов и фонарей на набережной, хороший ужин, простая и непринужденная обстановка — все вместе создало отличное настроение.

Официальных церемоний не было. Играл небольшой оркестр. Присутствующие могли принять участие в нехитрых состязаниях. Одно из них запомнилось: надо было, откинувшись назад и не касаясь земли руками, пройти под перекладиной. Перекладина после каждого тура соревнований опускалась ниже, приходилось откидываться на спину так, что туловище оказывалось параллельным земле, и в таком положении буквально проползать под планкой, возвышавшейся над землей на несколько десятков сантиметров. Незнакомое состязание на ловкость не смутило наших ребят, и один из них — Виктор Каралийский— даже завоевал первый приз. Его превзошел затем только профессиональный артист, прошедший под горящей планкой, установленной на высоте, на мой взгляд, не более 40 см. “Барбекью” закончилось танцами.

Отдых на Бермудских островах быстро кончился. Впереди — следующий этап гонок, и надолго расслабляться нельзя.

Третий этап самый короткий, но в нем участвует максимальное число судов, среди которых есть очень опасные соперники.

Утром в воскресенье 20 июня суда стали выходить из порта. Первым покинул свою стоянку “Крузенштерн”. Он возглавил колонну парусников, идущих к месту старта. “Товарищ” шел в колонне судов восьмым. Впереди нас — “Дар Поможе”, позади — “Глория”. Кильватерная колонна участников регаты в окружении многочисленных катеров и яхт с “болельщиками” растянулась вдоль всего северо-западного берега Бермудских островов. Когда голова колонны уже подходила к рейду Сент-Джорджеса, хвост еще только вытягивался из Гамильтон-харбор.

Старт третьего этапа гонки располагался в пределах видимости Сент-Джорджеса. Стартовая линия протяженностью менее двух миль обозначалась стоявшими на якоре кораблями. Участники гонки сами выбирали себе место вдоль стартовой линии. Каждый капитан, разумеется, стремился занять наиболее выгодную позицию с наветренной стороны, поэтому обстановка здесь сложилась очень сложная. Всего на третьем этапе стартовало 107 судов из 19 стран, в том числе 18 больших парусников. Здесь же сновали суда “болельщиков”. Можно представить, какая тут происходила толчея, если всего в районе старта находилось около 500 судов. По мере приближения момента старта росло нервное напряжение. Парусники, как рысаки, рвались вперед.

В 15 ч раздался долгожданный стартовый сигнал для судов класса А, и... сразу столкнулись пять больших парусников: “Хуан Себастьян де Элькано” (Испания), “Газела Примейро” (США), “Либертад” (Аргентина), “Христиан Радиш” (Норвегия) и “Мирча” (Румыния). Особенно тяжелые повреждения рангоута получили первые два судна, которым пришлось вернуться в порт для ремонта. На испанском судне, по сообщению бермудского радио, 19 человек получили ранения, в том числе и тяжелые.

На трехмачтовой баркентине “Газела Примейро” раненых не было. Серьезно были повреждены реи и такелаж. Судно это старое — постройки 1883 г. с деревянным корпусом. Его длина 54,2 м, ширина 8,2 м, осадка 5,3 м, площадь парусов 828 кв. м. Построили его в Португалии из дерева, срубленного на национальных лесных плантациях, заложенных еще в 1460 г. принцем Генрихом Мореплавателем специально для нужд судостроения. В прошлом оно использовалось для рыбного промысла в районе Ньюфаундлендской банки и выдержало суровые штормовые испытания в Северной Атлантике. Сейчас “Газела Примейро” — собственность морского музея в Филадельфии.

Виновником столкновения, как выяснилось позже, оказалась панамская баркентина “Эраван”. Это не такое уж старое судно: его жизнь началась в 1947 г. на шведских верфях, но строилось оно, очевидно, по прототипу купеческих судов прошлого века. Грузный с полными обводами корпус, невысокий рангоут с небольшими по площади парусами сразу выдавали плохого гонщика. Если уж кто и мог надеяться на победу, то только не капитан “Эравана”. Однако он одним из первых рванулся к стартовой линии и поспешил поставить все паруса. Опасаясь фальстарта, капитан “Эравана” повернул баркентину вдоль стартовой линии, пересекая курс других судов, что и вызвало столкновение. Сам “Эраван” столкновения избежал.

Все это мы узнали потом, а в то время видели, только как, ставя на ходу паруса и убыстряя ход на попутном пятибалльном ветре, гонщики устремлялись к старту, стараясь пройти как можно ближе к английскому военному фрегату “Эскимо”, стоявшему на якоре у наветренного конца стартовой линии. Потом вдруг началось беспорядочное маневрирование, частокол мачт угрожающе сгустился, а затем вниз полетели стеньги и реи.

“Товарищ” находился далеко от места столкновения, потому что Олег Павлович, верный своей тактике, так же, как и два прошлых раза, стартовал последним. Опытный капитан, он понимал, что выигрыш в 10—15 минут не имеет значения для многосуточных океанских гонок. В Плимуте и на Тенерифе такие задержки на старте вызывали удивление зрителей и лаже иронию. После случая на Бермудах нам больше не задавали недоуменных вопросов, а разумность тактики нашего капитана на старте получила заслуженную оценку.