МОРСКОЙ ПОРТАЛ BAVARIA YACHTS ВЫПУСКАЕТ НОВЫЙ 40 ФУТОВЫЙ КРУИЗЕР
СОЗДАНА АКАДЕМИЯ ДЛЯ ПОДГОТОВКИ ЭКИПАЖЕЙ СУПЕРЪЯХТ
ГОНКА ВОКРУГ АНТАРКТИДЫ
Последнее обновление:
21 февраля 2011

Разработка и поддержка сайта - Алгософт мультимедиа

Штенцель Альфред История войн на море : Часть третья. ГЛАВА I

Часть третья.

Эпоха линейной тактики парусного флота

ГЛАВА I.

ВТОРАЯ АНГЛО-ГОЛЛАНДСКАЯ ВОЙНА 1665-1667 ГГ.

СОСТОЯНИЕ ФЛОТОВ АНГЛИИ И ГОЛЛАНДИИ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

В первую англо-голландскую войну произошло семь сражений (считая Ливорнское) за 12 месяцев. И после нее флоты не имели отдыха: как англичане, под предводительством Блейка, Пенна и других, так и голландцы, под начальством де Рюйтера и других адмиралов, совершали постоянные походы в различные моря. Все это должно было повысить военно-морскую подготовку обоих противников. Дальновидные люди, как Йохан де-Витт, к тому же не могли не сознавать, что поединок между обеими соперничавшими государствами еще далеко не закончен. Это заставляло адмиралов и государственных людей относиться особенно внимательно к недостаткам флота, выяснившимся благодаря богатому боевому опыту.

Голландцы улучшили организацию флота, установили строгие наказания за военные проступки и т. п. Они начали строить корабли большого водоизмещения и вооружали их более тяжелой артиллерией. Однако создать однообразный флот, объединить управление, им не удалось из-за политической независимости отдельных провинций и их олигархическому правлению.

Как уже было сказано, материальная часть сильно улучшилась. Заложенные в начале первой зимы 30 судов были тем временем готовы; 10 лет спустя, т. е. за год до начала второй войны, голландцы заложили еще 24 корабля, из них несколько больших, имевших по 60-80 орудий, тогда как прежние, старые суда, редко имели более 50 орудий. Все большие голландские суда, имевшие свыше 40 орудий, были двухдечными; трехдечные корабли появились позже. В Голландии все еще предпочитали более широкие, неуклюжие обводы судов, обводам типа фрегата, на которые Англия перешла уже давно. Думали этим добиться более устойчивой платформы для стрельбы и меньшей осадки. Кроме того, голландцы считали, что для их маленьких гаваней более короткие суда пригоднее. Правда, свои малые суда, следовавшие за линейными кораблями (25-36 пушечные корабли), они строили с обводами фрегатов. Большинство этих быстроходных судов имело лишь одну батарею.

Для разведок и т. п. строили так называемые «авизо», суда типа быстроходных яхт. Появились особые транспорты для доставки боевого снаряжения, воды и провианта, чтобы сделать крейсирующий в море флот менее зависимым от своих баз. Кроме того, было построено некоторое количество мелких судов для различных второстепенных надобностей.

Артиллерийское вооружение кораблей было значительно усилено и сделано более однообразным, чтобы упростить снабжение боевыми запасами; в этом они последовали примеру англичан. Но между судами отдельных адмиралтейств все еще существовала большая разница.

Существенно, что военные корабли, особенно в Англии, начали строиться для определенных тактических заданий, например, линейные корабли — для кильватерной колонны. Поэтому перестали ставить в боевую линию торговые суда, что следует отметить как большой шаг вперед в развитии военных флотов.

И в личном составе заметна большая перемена: он весьма улучшился, чему немало способствовала война на Балтийском море. В командах не было недостатка, так как во время войны торговое судоходство, а также и рыболовство, были запрещены. Созданная в 1664 году морская пехота облегчила комплектование команд, хотя численность последних была увеличена. В командирах не было недостатка, хотя с более молодыми дело обстояло не так удачно офицерами.

В составе флагманов произошли некоторые перемены; ревность между различными провинциями и адмиралтействами привела к тому, что в начале второй войны Голландия имела следующий состав адмиралов:

1 адмирал-лейтенант Голландии и западной Фрисландии, который во время войны становился главнокомандующим,

5 лейтенант-адмиралов,

5 вице-адмиралов,

5 шаутбенахтов, по одному от каждого из 5 адмиралтейств.

Число адмиралов для флота было слишком велико и вопрос о подчиненности не был решен, из-за чего между ними возникали трения; это не только влияло на дисциплину, но и в бою нередко бывало крайне вредным. Описанный недостаток так и не был устранен. Генеральные Штаты не взялись за него с достаточной энергией. Раз случилось, что провинция Зеландия воспретила выход своим готовым к плаванию судам до тех пор, пока не будет решен вопрос о старшинстве флагманов в благоприятном для ее адмирала смысле.

Уроки, о которых мы говорили при разборе первой англо-голландской войны, не были в полной мере учтены при организации личного состава и материальной части голландского флота.

В Англии на обоих поприщах поработали очень много; ее корабли были не только больше, но прежде всего вооружены более многочисленными и крупными орудиями. Комплект команды на судах того же ранга был значительно больше в английском флоте, чем в голландском:

Англия Голландия

90-пушечный корабль 450 человек 330 человек

60-пушечный 320 260

40-пушечный 150 200

Благодаря большому количеству команды у маневрирующего английского корабля оставалось больше людей для обслуживания орудий, благодаря чему преимущество англичан, как в артиллерийском бою, так и во время абордажа, было несомненно. Лишь у быстроходных мелких голландских судов наблюдалось обратное.

Морская пехота была введена также и в Англии, поэтому для комплектования команды не приходилось больше прибегать к вербовке или переводить людей из армии.

В организации личного состава было сделано несколько существенных улучшений, как и в Голландии — особенно в офицерском корпусе. В английском флоте все реформы проводились решительнее.

После реставрации, английские короли Карл II и особенно герцог Йоркский (Яков II), занимавший перед вступлением на престол пост Первого Лорда Адмиралтейства, очень интересовались флотом. Королевство приняло флот от Республики в прекрасном состоянии. Для усовершенствований в военно-морском искусстве у герцога, весьма ограниченного и упрямого, не хватало способностей; но в области тактики он кое-чего достиг. Сомкнутая кильватерная колонна в бейдевинд была признана обеими сторонами лучшим боевым порядком. Герцог ее предписал узаконить с расстояниями в 1 кабельтов между судами (инструкция для боя Блейка и Пенна 1655 г., инструкция герцога 1665 г.); брандеры, авизо и транспорты должны были держаться в 1,5 милях от боевой линии, где они образовывали вторую колонну. Флот был разделен на 3 эскадры; цвета британского флага (красный, белый и синий) стали отличительными для адмиральских флагов и продержались более 200 лет. Изображение красного креста Св. Георгия на белом фоне сделалось при Кромвеле национальным флагом. Герцог Йоркский ввел также сигнальные книги.

Инструкция для боя сводилась к принципу нападения всеми силами одновременно на всю боевую линию неприятеля; но уже идет речь о прорыве линии, а также о сосредоточении всех сил против части сил противника.

В последующих морских войнах — ни один период истории так ими не богат, как именно эти полвека — тактика совершенствовалась и через несколько десятилетий достигла известной законченности. Следует отметить, что во главе морских держав шла в этом отношении не Англия, относившаяся с пренебрежением ко всякой теории и системе, не Голландия, несмотря на деятельность де Рюйтера, занимавшегося не только эволюциями, но и боевым маневрированием, — а Франция, которая во всем, что требовало научных основ, как в кораблестроении, так и в тактике, была впереди других государств.

В то же время появилось и понимание стратегического принципа: главное в морской войне — добиться господства на море, будь то уничтожением неприятельских сил или блокированием их, что давало бы возможность перенести войну к берегам противника.

Выяснить сравнительную силу каждого из флотов не представляется теперь возможным — можно говорить лишь о числе судов, принимавших участие в боях. О сравнительной величине судов, мореходности, вооружении и т. п. уже говорилось, как, в общих чертах, и о личном составе.

Остается коснуться вопроса о достоинствах личного состава и его пригодности к военно-морской службе. И в этом отношении ко времени второй войны все осталось без видимых перемен; голландцев, благодаря тому, что они больше плавали надо признать лучшими моряками, которым, однако, для боевой службы не доставало очень многого: военных качеств, дисциплины и исполнительности. Следует также отметить их более демократический государственный строй, а также несогласия и раздоры между провинциями и адмиралтействами. Все эти обстоятельства отражались крайне пагубно на воинском духе голландцев.

В Англии, вновь ставшей, после строгого республиканского режима, монархической страной, военный дух был на высоте, компенсируя ряд недостатков и ошибок.

Итак, английский личный состав следует признать более подготовленным к войне, чем голландский; дальнейший ход событий нам покажет, насколько влияние де Рюйтера имело в этом отношении выдающееся значение.

Существует очень меткое замечание, что когда правильный боевой строй заменил общую свалку, командный состав переродился: «из моряка и солдата сделался морской офицер». Весьма верно также изречение одного из английский историков: «во флоте были и джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентльмены не были моряками».

НАЧАЛО ВОЙНЫ

Голландская торговля так быстро развилась после первой войны, что через десять лет она превысила английскую в пять раз, несмотря на еще более обострившиеся при Карле II требования Навигационного акта. Возникшее на этой почве соперничество снова подтолкнуло англичан к началу военных действий.

Монк однажды выразился так: «Зачем нам искать особый повод к войне. Мы просто для себя хотим большего от голландской торговли». Эти слова ясно характеризуют, куда метили англичане, — все лица, заинтересованные в торговле и судоходстве, как весь народ относился к войне, как для всех стало потребностью начать войну, чтобы уничтожить морское могущество Голландии.

Повсюду распространявшееся английское судоходство и торговля сталкивались с более старыми голландскими конкурентами. Повсюду в Ост и Вест-Индии, в Леванте, в отечественных водах, а также главным образом на Балтике, англичане встречали своих соперников — голландцев, которые им очень мешали. Часто бывали серьезные трения, даже серьезные военные столкновения, но правительства официально не обращали на них внимания.

В Англии дело осложнялось тем, что Карл II крайне нуждался в деньгах для своего роскошного двора, — война была ему на руку как средство добыть деньги. Король ненавидел Нидерланды, изгнавшие его после первого мира. Правительство, кроме того, хотело, как это часть бывает в подобных случаях, заглушить объявлением войны внутренние волнения.

Голландия во всех отношениях очень развилась за время десятилетнего мира; после дипломатических и военных успехов на Балтике все были исполены новой энергии. Все понимали опасность положения; Англия хотела вытеснить Голландию с моря, Франция намеревалась захватить ее южные, испанские земли, благодаря чему, с потерей Антверпена, судоходство и торговля понесли бы большие убытки. Партийная борьба в стране еще более обострилась; оранская партия симпатизировала Англии и старалась усилить армию для борьбы с Францией; республиканская партия была на стороне Франции и видела единственное спасение в сильном флоте. Последняя партия, имея в руках торговлю и связанные с ней богатства, получила перевес, благодаря чему, как мы видели, многое делалось для флота.

Наконец, коммерческая ревность и жажда наживы стали главными причинами войны между обеими морскими державами. Франция с интересом следила за развитием антагонизма между ними и старалась держаться в стороне, чтобы быть в положении «третьего радующегося». Уже в 1662 г. Людовик XIV заключил с Генеральными Штатами оборонительный союз; ему важны были хорошие отношения с богатыми голландскими финансистами, чтобы иметь возможность доставать деньги для сухопутных войн. Правда, при этом странным кажется стремление французского короля приобрести бельгийские земли. Ему было на руку дать обоим врагам ослабить друг друга, чтобы потом, в критическую минут, иметь возможность решительно выступить со своим флотом и армией; поэтому он не посылал до поры до времени своего флота для участия в каких-либо операциях. Людовик повел двойную игру, поддерживая личные отношения с Карлом II и снабжая этого нуждающегося в средствах государя деньгами. Рассчитывать на Францию, как видно, не могла ни одна из воюющих сторон.

В 1664 г. военные действия начались так же, как и в 1665 г. против Испании. Без объявления войны англичане захватили голландские владения, расположенные в Гвинейском заливе, а затем и Новые Нидерланды в Северной Америке с Новым Аместердамом, теперешним Нью-Йорком. Голландские протесты ни к чему не привели, надо было действовать иначе. Де Рюйтеру, находившемуся в Средиземном море, было приказано идти в Гвинейский залив и отобрать у англичан голландские владения, что им было успешно выполнено; де Рюйтеру удалось очень ловко провести командующего английской Средиземноморской эскадрой, появившись совершенно неожиданно. В ответ на это англичане конфисковали все голландские суда, находившиеся в английских портах, начали выдавать каперские свидетельства и покушаться на нидерландские торговые конвои; одному из последних удалось отбить нападение, другой, возвращавшийся с запада через Ла-Манш, в составе 130 вымпелов, был захвачен.

Чаша терпения голландцев переполнилась, когда английский адмирал Эллин 29 декабря 1664 г. в Гибралтарском проливе внезапно напал на флот, возвращающийся на родину — 30 коммерческих, нагруженных товарами судов, под конвоем всего лишь 3 военных кораблей.

Голландский адмирал ван Бракель, сблизившись с англичанами, хотел салютовать, но был встречен залпом. Немедленно завязался бой; голландцы бились так храбро, что только три торговых судна попали в руки англичан.

Получив известие об этом случае, Генеральные Штаты сделали распоряжение своим судам нападать на все находящиеся в европейских водах английские военные и коммерческие корабли и прервали дипломатические сношения — война, однако же, не был официально объявлена.

Обе стороны энергично вооружались; в Голландии уже в конце декабря было запрещено, очевидно, в предвидении решительных событий, коммерческим и рыбацким судам выходить в море, отчасти из боязни их захвата, отчасти же, чтобы иметь к весне на кораблях необходимый личный состав.

Нидерланды решили заложить 24 больших военных корабля и не весь флот разоружать на зиму; все боеспособные корабли предполагалось снарядить к весне. Во всех голландских адмиралтействах и на всех английских верфях шла лихорадочная работа.

Но лишь через несколько месяцев, 14 марта 1665 г., Карл II объявил Республике войну; через год, 26 февраля 1666 г., Франция присоединилась к Нидерландам. Французский флот тогда был еще очень слаб. Отчасти из-за этого, отчасти из боязни рисковать теми силами, которыми он обладал, Людовик XIV не посылал своего флота для активных действий; война была решена флотами Голландии и Англии — опять таки исключительно морская война. Однако прошло еще некоторое время, прежде чем оба флота начали свои операции; лишь в мае они вышли в море. Зато каперская война быстро расцвела; особенной энергией в этом отношении отличалась провинция Зеландия.

ПЕРВЫЙ ГОД ВОЙНЫ, 1665

Первый бой имел место 14 июня между Лоустофтом и Текселем; каждый из флотов насчитывал более 100 судов. Это было первое сражение, проведенное по правилам тактики, в кильватерной колонне, в бейдевинде под малыми парусами. Голландцы были разбиты и потеряли много судов.

Этот бой мы разберем подробно, так как он представляет массу интересного. Главнокомандующим английским флотом был брат короля, герцог Йоркский, позднее Яков II; с юных лет он посвятил себя, правда, без особого рвения, морской службе и был в ней несколько сведущ. О принце Руперте мы уже упоминали в связи с первой войной, как и об адмиралах Монтегю и Лоусоне (при описании событий на Балтике). Из голландских флотоводцев нам известны Обдам и Тромп Младший.

Главнокомандующий герцог Йоркский в качестве Первого Лорда Адмиралтейства, командовал центром (красный флаг), имея начальником штаба адмирала, сэра Уильяма Пенна; авангард (белый флаг) вел адмирал принц Руперт, арьергард (синий флаг) адмирал Монтегю, граф Сэндвич.

Каждая из трех эскадр имела своего вице- и контрадмирала. Вице-адмиралом центра был Лоусон. Итак, на английском флоте развевалось 9 адмиральских флагов, он насчитывал 109 судов (из них 34 50-90-пушечных корабля), 21 брандер и 7 небольших авизо; в сумме 4200 орудий и 22 000 человек команды.

В числе этих 109 судов было 88 настоящих военных кораблей (I-IV ранга, следовательно не все линейные корабли) и 21 нанятое и перевооруженное коммерческое судно с 32-56 орудиями. 85 кораблей несли более 30 орудий, из них 35 — более 50 орудий. Флагманским кораблем был 80-пушечный «Кинг Чарльз». Главнокомандующий по юности и недостаточной подготовленности (лишь постепенно он приобретал опытность и знания) не мог самостоятельно управлять флотом; поэтому ему в помощь был дан проявивший себя с лучшей стороны в первую англо-голландскую войну Пенн, который фактически и осуществлял руководство.

Голландский флот с 4900 орудиями и 21 000 человек команды, состоял из 103 судов, 11 брандеров, 7 небольших яхт и 12 гребных галиотов. На нем, в 7 эскадрах, был 21 адмиральский флаг; каждая эскадра, следовательно, состояла из 14-15 судов с 3 адмиралами, что следует признать делением правильным. Флот вел адмирал-лейтенант ван Вассенар-Обдам, под его начальством находились лейтенант-адмиралы Ян Эвертсен, Эгберт Кортенар, вице-адмиралы Тромп Младший, Корнелий Эвертсен (младший) и Шрам. В числе прочих начальников было 4 командира кораблей, исполняющих обязанности флагманов.

В голландском флоте число вооруженных купцов было больше, чем у противника; не считая судов Ост-Индской компании (по 76 легких орудий), они были средней величины, с более легким вооружением, чем у англичан. Из военных судов многие были больше, чем прежние, число орудий на них доходило до 84.

Голландским флотом командовал не морской офицер, а бывший кавалерийский полковник, барон ван Вассенар-Обдам, назначенный Йоханом де-Виттом к концу первой войны, значит за 12 лет до описываемого времени, главнокомандующим — вероятно из подражания Кромвелю. С Обдамом мы уже познакомились на Балтике.

Но де-Витт сильно уступал Кромвелю, несмотря на выдающиеся способности; еще в большей степени Обдам уступал Блейку. Обдам был очень храбр, но не обладал талантами флотоводца и достаточной верой в себя, что объясняется, вероятно, его непривычкой к морской службе. Так, например, он позволил Генеральным Штатам предписать разделение флот на 7 эскадр. Далее он получил категорическое приказание немедленно пойти и разбить неприятеля, так как, и не без основания, предполагалось, что неприятельский флот из-за большого недостатка в командах, сильно ослаблен; когда Обдам протестовал против такого ограничения свободы действий, де-Витт ему написал оскорбительное письмо, в котором даже выражал сомнение в храбрости Обдама. Но надо все-таки отметить, что Обдам приобрел за последние годы кое-какой опыт в морском деле.

Образ действий де-Витта был несомненно дурным началом этой большой операции. Перевооруженные незадолго до начала войны коммерческие суда оставались под начальством своих капитанов, которые сами по себе были прекрасными моряками, но понятия не имели о боевом маневрировании флота. Они не знали ни своих офицеров, ни начальников. Связи между судами не было, корпоративный дух почти отсутствовал.

Соединившись в Эвертсеном, Обдам, согласно полученному приказанию, пошел при восточном ветре к английскому побережью, захватив по пути множество немецких торговых судов, нагруженных материалами для английского флота, и 12 июня обнаружил стоявший на якоре английский флот. Получив донесение о выходе голландского флота, герцог Йоркский уже 1 мая снялся с якоря и тоже вышел в море, хотя вооружение его судов не было совсем закончено. Он блокировал в течение 2 недель голландские порты, чтобы помешать соединению боевых эскадр и перехватывать коммерческие суда; особенно важно было англичанам поймать конвой де Рюйтера. Однако недостаток провианта, а также сильный шторм заставили герцога Йоркского вернуться. Вскоре и он получил категорическое приказание выйти в море и немедленно ушел в Солебей, чтобы не быть застигнутым в узком фарватере. Там, задержанный восточными ветрами и непогодой, он 11 июня стал на якорь в 5 милях от берега.

Англичане были под ветром, Обдам, следовательно, был в выгодном для нападения положении, но он им не воспользовался и лег далеко от противника в бейдевинд. Герцог немедленно снялся с якоря, пошел Обдаму навстречу, но лишь на следующий день приблизился настолько, что всю ночь оба флота были в виду друг у друга. Обдам так и не воспользовался благоприятным случаем для нападения.

Ночью ветер перешел к юго-западу, англичане оказались на ветре и немедленно начали бой. Донесения о бое расходятся и не точны.

Оба флота находились на высоте устья Мааса, посередине между неприятельскими берегами, недалеко от мелей Габарда. Ветер юго-восточный свежий, небо безоблачно.

Английский флот шел на юго-юго-восток в кильватерной колонне; длина линии определяется в ряде источников в 15 миль, что вряд ли возможно, если бы все 109 судов шли в строю; оно правдоподобно, если в боевой линии участвовали бы только 85 настоящих военных кораблей, с более чем 30 орудиями. Но и тогда, при расстоянии только одного кабельтова между судами (т. е. между их грот-мачтами) длина линии достигла бы 11-12 миль. Голландский флот шел под ветром навстречу. Обдам внезапно на рассвете, около 2,5 часов ночи поднял сигнал вступить в бой. По правилам того времени он должен был бы сперва собрать военный совет, и это ему потом ставили в вину. Но мог ли он так поступить имея на ветре неприятеля, ищущего боя?

Положение голландцев было для внезапного нападения невыгодным, так как вследствие перехода слабого до того времени ветра на юго-юго-восток и юго-запад, их строй пришел в беспорядок, чему немало способствовала неопытность коммерческих капитанов. Но начальники эскадр не находились во главе своих частей. Передача приказаний и восстановление строя осложнялись большим числом эскадр. При таких обстоятельствах Обдаму следовало несколько спуститься, чтобы выиграть время и исправить свой строй, но после сделанного ему упрека, а также вследствие перемены ветра, поставившего голландцев в невыгодное положение, он отчаялся и с рассветом приказал начать бой.

Беспорядок, в котором находился голландский флот, не мог быть сразу исправлен; после, в бою, это еще труднее было сделать: некоторые суда оставались под ветром, не будучи в состоянии принять участие в сражении, другие находились в таком положении, что маскировали огонь находившихся под ветром судов. Тяжесть боя несли на себе голландские флагманские корабли (их было 21) и небольшое число кораблей с испытанными в боях командирами. На некоторых судах даже не были вынуты дульные пробки из орудий.

Ход боя представляется следующим: голландцы под ветром на курсе запад-северо-запад, англичане на ветре идут на юго-юго-восток, оба флота на сходящихся курсах. В 3 часа начался бой. Голландцы несколько спускаются, так что флоты ведут контр-галсовый бой на большой дистанции, при чем многочисленные мелкие голландские орудия не достигают своими выстрелами противника, тогда как более тяжелые и дальнобойные английский пушки наносят противнику чувствительный вред. Лишь два особенно плохих английских корабля настолько ушли под ветер, что попали в линию голландцев и были ими взяты. Кортенар убит, его флагманский корабль, не спуская адмиральского флага, спустился под ветер.

В 6 часов оба флота поворачивают последовательно, и наступает перерыв боя. Затем они снова идут друг на друга и сходятся другими бортами. Обдам снова старается занять наветренное положение, но англичане идут так круто к ветру, что маневр не удается. Вторичное прохождение контр-галсами не дает ничего нового. Как только голландцы прошли, герцог Йоркский поднимает сигнал «повернуть все вдруг», чтобы лечь на параллельный неприятелю курс и сделать бой решительным. Это перестроение несколько расстроило английскую линию, что однако не имело дурных последствий, аварий не было; но цель достигнута — оба флота на параллельных курсах, англичане на ветре.

Герцог Йоркский прибавил парусов; его «Ройял Чарльз» быстроходное судно, тогда как корабль лорда Монтегю — тихоход, вследствие чего герцог со своей эскадрой оказывается впереди флота. В 10 часов флоты сближаются, начинается бой на близких расстояниях. Английский флот обступает со всех сторон голландцев, начинаются одиночные бои по всей линии. Преимущества англичан благодаря большому водоизмещению их судов и лучшей артиллерии несомненны, особенно выделяются в этом отношении трехдечные корабли. К невыгоде голландцев надо отнести беспорядок их строя. Все большее число судов следуют примеру корабля Кортенара, может быть, следуют за его флагом, уходя под ветер из обстрела неприятельской артиллерии.

Обдам еще больше спутал свою линию тем, что, следуя примеру герцога Йоркского, вышел вперед, чтобы стать головным. Англичане спускаются для уменьшения боевой дистанции, голландцы делают то же, так что оба флота идут рядом в бакштаг под малыми парусами. Произошло небольшое замешательство, когда английский главнокомандующий увидел, что идущий впереди флагманский корабль Лоусона сначала спустился под ветер, а потом снова поднялся. Густой пороховой дым мешал определить причину; чтобы в любом случае сохранить наветренное положение, герцог Йоркский приводит к ветру, вместе с ним приводит его эскадра, и удаляется несколько от неприятеля. Когда пришло известие, что Лоусон тяжело ранен, англичане снова повернули на противника.

Своим выходом вперед Обдам образовал прореху в центре, в которую входит лорд Монтегю, благодаря чему голландская линия делится на 2 части; это, собственно, не было прорывом линии противника и осталось без решительных последствий. Против корабля Монтегю направляется большой корабль Ост-Индской компании, берет его на абордаж — но в то же время на последнего нападают несколько английских судов и голландский корабль взлетает на воздух.

Когда «Эндрахт» в 2 ч. подходит на траверз «Ройял Чарльз» — а герцог Йоркский приказывает держать на него, начинается крайне ожесточенный бой между обоими главными флагманскими кораблями, в котором принимают участие еще несколько английских судов. В 3 ч. начавшийся на голландском корабле пожар достиг порохового погреба и он, вместе с главнокомандующим, взлетел на воздух.

Это произвело панику у части голландцев. Корабль Кортенара спускается на фордевинд, за ним следует все большее количество судов. Оставшемуся в живых адмиралу (третий тоже был убит) остается лишь прикрывать отступление, что ему с уцелевшими судами и удалось. В общей сутолоке две группы голландских судов по 3 корабля сталкиваются; их уничтожают брандеры. 9 кораблей взяты англичанами.

При энергичном преследовании весь голландский флот должен был быть уничтожен, так как после смерти Обдама и следующего по старшинству Кортенара (его флаг все время оставался не спущенным), остальные флагманы не знали, кто остался в живых и кому следует вступать в командование. Бегущий флот разделился: Эвертсен с авангардом идет к устью р. Маас, к ближайшему месту стоянки и условленному месту рандеву (в 50 милях) за ним следуют 16-17 судов; Тромп Младший, считая Эвертсена убитым, направляется в Тексель (в 90 милях), за ним 60 судов; он храбро отбивает преследование англичан.

К счастью голландцев, англичане убавили паруса; благодаря этому оба адмирала могли безопасно доставить остатки флота в собственные порты. Эвертсен, 65-летний выдающийся, храбрый и заслуженный адмирал, подвергся в Бриле нападению черни, которая его избила, проволокла по улицам и бросила в воду.

Голландцы потеряли 17 лучших кораблей, 3-х адмиралов и 4000 человек, англичане — 2 корабля, 2-х адмиралов и 2000 человек. Но и тут данные расходятся: английские источники говорят о 14 потопленных и 18 захваченных судах с 2000 пленными. Во всяком случае, потери голландцев в личном составе и в количестве судов были неизмеримо тяжелее.

Победу одержали англичане — но конечным ее результатом могло и должно было бы быть полное уничтожение неприятеля. Сыграла будто бы роль боязнь придворных за жизнь августейшего главнокомандующего.

Не видно дальнейшего использования победы, которая могла бы быть отлично стратегически развита: герцог Йоркский на следующий день ушел в отечественные воды. Ошибка за ошибкой с обеих сторон, точно уроки предыдущей войны прошли для обоих флотов даром. Ни в тактическом, ни в стратегическом отношениях не видно никаких успехов. Вся война и это сражение — ничто иное, как нападение друг на друга двух более или менее подготовленных противников, без предварительного плана.

На ошибки уже указывалось неоднократно во время описания боя; они заключаются в самой подготовке операции, ее начале и проведении и в развитии победы. Личные отношения сыграли опять немалую роль: Обдам и де-Витт, вредная самостоятельность Тромпа и т. п.

Как было упомянуто, это сражение — первое, которое оба флота — главным образом англичане — провели в более или менее сомкнутом строю, кильватерной колонне в бейдевинд.

Весь бой нельзя было провести в сомкнутом строю, так как беспорядок среди голландцев принудил англичан к особым мерам; к тому же разнотипность судов и неопытность капитанов сильно затрудняли маневрирование. Но все-таки, насколько возможно, начатый англичанами бой в тесно сомкнутой кильватерной колонне под малыми парусами, на небольшой дистанции, был ими впервые проведен тактически правильно, по узаконенным заранее инструкциям.

Мы встречаем подобные боевые походные инструкции в голландском флоте лишь после этого, неудачного для них, сражения; как в Англии герцог Йоркский, так в Голландии де Рюйтер считаются инициаторами в этом направлении.

Трехдечные английские корабли неоднократно показывали свою силу в боях; их преимущества сказались с первых же залпов и в сомкнутом строю; благодаря их превосходящему огню и более крупному калибру орудий, перевес оказался на стороне англичан.

Мы видим, что из опыта последних десятилетий постепенно создались твердые правила и определенные нормы, исходя из которых начали работать дальше и выработали определенные боевые инструкции.

В Голландии, вскоре после боя, была созвана комиссия адмиралов, установившая следующие правила:

1) Флот делится на 3 эскадры, если в нем больше 60 судов; каждая эскадра делится на 3 отряда: авангард, центр и арьергард.

2) Эскадры обозначаются особыми названиями и флагами; каждой эскадре заранее присваивается определенное место для различных боевых строев.

3) Каждый корабль получает определенное место в эскадре, которое обязан сохранять любой ценой; в случае невозможности он извещает об этом флагмана.

4) Если командир без особых причин выходит из строя, он последовательно подвергается наказаниям: на первый раз — 100 гульденов, затем — 200 гульденов, в третий раз — разжалование.

5) Каждый командир должен следовать движениям флагманов, в случае неисполнения — смертная казнь.

6) Враг должен преследоваться только по особому приказанию и с превосходящими силами.

7) Для каждой эволюции, маневра, строя и т. п. устанавливаются особые сигналы.

8) Начальник обязан каждое утро высылать три быстроходных фрегата и галиота для рекогносцировки.

9) Начальник обязан заранее назначать различные для каждой местности рандеву.

10) Если корабль будет захвачен, командир обязан выбросить за борт важные документы, сигнальные книги и т. п., привесив к ним грузы.

Дальнейшие статьи касались дисциплины, в особенности взаимоотношений начальников и офицеров, — что было весьма важно и нужно. Теперь нам многие из этих правил кажутся до того очевидными, что приходится удивляться, что их тогда нужно было издавать; однако не следует забывать, что постоянные флоты и армии с тесно сплоченным офицерским корпусом начали создаваться лишь в те времена. Не было теории ведения войы: выдающиеся люди еще не делились опытом в опубликованных трудах с широкими массами результатами своего знания и мышления.

Поражение у Лоустофта, особенно в Голландии, обычно приписывается убитому в этом бою Обдаму. Насколько такое суждение несправедливо, показывают результаты работ комиссии адмиралов после боя; ему не только был предписан строй флота и его задачи, но даже категорически приказано немедленно вступить в бой и выражено сомнение в храбрости. Вина тут в обстоятельствах общего характера, недопустимых для ведения войны и командования.

Англичане в этом отношении пошли дальше, что очевидно из хода сражения. Их боевые инструкции, изданные во времена Блейка в 1655 г. и ,вероятно, написанные Пенном, были возобновлены герцогом Йоркским (Пенн был его начальником штаба). Потом, к большому вреду для английского флота, они в течение 120 лет оставались почти без изменения.

Главные их пункты:

а) боевым строем признается кильватерная колонна в бейдевинд с расстоянием между судами в хорошую погоду 1/2 кабельтова; в этом строю флот должен оставаться сколь можно дольше;

б) при нападении наветренного флота на подветренный, первый должен лечь на тот же галс, параллельно неприятелю, флагману быть против флагмана неприятеля.

Далее указывалось, что сражаться следует под малыми парусами, что неприятельскую линию следует прорывать на контр-галсе (чего никогда не делали), что отступающего неприятеля должно преследовать фрегатами.

Единственное, что в этих инструкциях соответствует понятию о «тактике» — сам боевой строй, следовательно только внешняя форма. Бой сводится к безыскусной борьбе, имеющей целью померяться с силами противника один на один, тогда как цель тактики — так распорядиться своими силами, чтобы разбить равного или превосходящего неприятеля. Эти инструкции излишне педантичны: например, способ преследования предусмотрен непременно одними фрегатами, ограничиваясь только ими...

К счастью разные случайности, как например, ветер или штиль, отмели, течения, неодинаковая подготовка личного состава, желание идти в бой или наоборот, искусство управления судами и т. п., вносили разнообразие в операции; но многие из них все же прошли чрезвычайно однообразно, и тем более однообразно, чем выше была тактическая тренировка командиров.

Целый год прошел без каких-либо важных операций на море, факт который кажется совершенно немыслимым. Герцог Йоркский и принц Руперт вскоре сдали командование, главнокомандующим был назначен Монтегю. Об использовании полученных выгод, о закреплении завоеванного господства на море, о дальнейшем лишении неприятельских сил их боеспособности, не было и речи.

Монтегю через месяц отправился к неприятельским берегам, но провел блокаду, имевшую главной целью поймать возвращавшегося из Средиземного моря де Рюйтера, вяло и нецелесообразно.

Рюйтер обошел с своим конвоем Шотландию с севера, послал коммерческие суда в Берген, а сам, с военными судами, прошел в Голландию. Несмотря на множество следивших за ним английских кораблей, он 6 августа благополучно вошел в Эмс (на самом северо-востоке Голландии), к общему ликованию его соотечественников и особенно флота.

Уже 18 августа Де Рюйтер вступил в командование флотом, который состоял из 95 военных кораблей, дюжины брандеров, 20 авизо, и многих судов особого назначения; команды было 20 000 человек, из них 4600 солдат, орудий — 4300.

Этот флот должен был привести из Норвегии коммерческие суда и немедленно вышел в море; пройдя сначала вдоль английского берега до 58° сев. широты он направился в Норвегию, где в Бергене находилось 70 нагруженных купеческих судов, из них 10 больших кораблей Ост-Индской компании.

Когда Монтегю узнал, что этот богато нагруженный флот зашел в Берген, он отрядил эскадру для его захвата; однако большие купеческие суда с датско-норвежской помощью смогли сами отбить нападение англичан. Затем де Рюйтер сравнительно благополучно провел этот флот на родину. Жестокий шторм причинил голландским военным и торговым судам большие повреждения; Монтегю удалось захватить часть отставших и потерявшихся судов, хотя оба неприятельских военных флота не встречали друг друга.

В Голландии началась энергичная подготовка; уже через 10 дней после проигранного боя была послана большая эскадра под начальством шаутбенахта Банкерса для защиты ее торговых интересов. Командующим флотом был временно назначен Тромп: но так как от его своеволия ожидали много нежелательного, то к нему приставили комиссию из 3 депутатов Генеральных Штатов, в числе них де-Витта. Подобное и раньше имело место; отец Тромпа желал присутствия такой комиссии, но Обдаму удалось от нее отделаться. Когда 18 августа командование перешло к де Рюйтеру, Тромп не хотел сдавать ему своей должности; уступив же, часто вел себя недисциплинированно, что вредило делу.

Англия ничего не предпринимала, свирепствовавшая в Лондоне и других местах чума настолько ее парализовала, что суда стояли без дела в гаванях. Де Рюйтер после блокады Темзы и ряда нападений на побережья, от Гарвича до Даунса, вернулся в отечественные воды, к чему его принудило большое число заболеваний на эскадре. До середины февраля сильная эскадра оставалась в южной части Северного моря для защиты торговли, остальные суда были посланы в свои гавани для необходимых для будущего плавания исправлений.

ВТОРОЙ ГОД ВОЙНЫ, 1666

В Голландии в течение зимы шли энергичные приготовления, чтобы к весне успеть вооружить большой флот; с надеждой ждали новый год войны, особенно после заключения союзных договоров с Данией и Францией, и объявления этими державами войны Англии. Дания должна была действовать косвенно, запереть Балтийское море флотом из 40 судов, но и это имело для английского флота, получавшего оттуда большую часть судостроительных материалов, большое значение.

Следует отметить, что большой французский вспомогательный флот (40 судов, с дюжиной брандеров), высланный из Тулона в январе, дошел до Дьеппа лишь в сентябре и ничего не предпринимал против Англии, хотя Франция и Голландия вели долгие переговоры о совместном действии их флотов. Но в качестве «fleet in being» французский флот имел некоторое значение и не мог быть оставлен без внимания; командовал им герцог Бофорт; Дюкен был одним из младших флагманов.

В Англии, в начале 1666 г., усиленно готовились к войне; на вооружение флота были потрачены громадные суммы.

В конце мая флоты противников были готовы; число 40-орудийных судов у обоих было почти одинаковое — около 70. Малых судов у голландцев было больше. 4500 английским орудиям голландцы противопоставляли 4600. Команды у англичан — 21 000 человек, у голландцев — на 1000 человек больше. Командование английским флотом было поручено принцу Руперту и генералу Монку, получившему титул герцога Албемарль, которые оба одновременно находились на одном корабле. Такое совместное руководство — оригинальное явление того времени. Оба они командовали центром, Аскью — авангардом, Эллен — арьергардом. Каждая из трех эскадр была подразделена на 3 отряда с соответственным числом адмиралов. Голландский флот был также разделен на 3 эскадры; авангард вел Эвертсен-Старший, центр, — де Рюйтер, арьергард — Тромп; 4-5 адмирал-лейтенантов, вице-адмиралов и контр-адмиралов состояли в каждой из этих трех эскадр. Собравшийся в полном составе 5 июня за Остендскими отмелями голландский флот мог из-за штилей лишь 10 июня выйти против врага, стоявшего с 8 июня в Даунсе. Он был многочисленнее английского, но из-за большого водоизмещения английских судов и более крупных на нем пушек равен ему по силе. Итак, шансы на успех были равны, но Англия сделала грубую стратегическую ошибку.

Карл II приказал направить часть флота навстречу французам, чтобы помешать их соединению с де Рюйтером; он настоял, чтобы принц Руперт пошел к острову Уайт, забрал там 10 судов, идущих из Плимута, и, увеличив таким образом свои силы, напал на французов. Таким образом, флот 10 июня разделился: принц Руперт пошел с 20 судами на запад, Монк направился против де Рюйтера, имея всего 58 больших судов, против 84 голландских.

Неправильно было, в особенности при неудовлетворительной службе связи того времени, давать распоряжения с берега — это надо признать за очень грубую ошибку. Сосредоточение сил является одним из главнейших военных принципов; сначала следовало со всеми силами обрушиться на одного противника — остальное выяснилось бы само собою. Какие последствия имела ошибка английского короля, мы сейчас увидим.

Четырехдневный бой, начатый 11 июня, следует признать одним из наиболее важных и замечательных, и, бесспорно, самым большим сражением в новой военно-морской истории, не только по последствиям и по упорству, с которым флоты в течение четырех дней оспаривали друг у друга победу, но и по различным тактическим приемам обоих флотоводцев. Недостаток подробности тогдашних военно-морских донесений в этом случае особенно сказывается, хотя многочисленные описания боя дают возможность составить о нем довольно ясную картину. Кроме того, сохранились приказы де Рюйтера перед боем.

Ниже приведены выписки из 14 приказов Рюйтера своим флагманом и командирам.

1 и 2 приказы делят флот на 3 двойных эскадры:

Авангард: Эвертсен Старший и де Вриэс.

Центр: де Рюйтер и ван Нес.

Арьергард: Тромп и Меппель.

Походный строй был выработан с таким расчетом, чтобы можно было, как только покажется неприятель, немедленно перестроиться в боевой строй в бейдевинде.

3-й приказ содержит более точные разъяснения: «Если неприятель на ветре и начинает бой, адмиралы авангарда (Эвертсен и де-Вриэс) должны, следуя со своими эскадрами на малых расстояниях друг от друга, занять место впереди и на ветре главных сил; арьергард (Тромп и Меппель) на ветре и сзади последних».

4 и 5 приказы делят каждую эскадру на 3 отряда и настаивают на точном сохранении строя в кильватерной колонне, чтобы не мешать стрельбе передних и задних мателотов.

6-й приказ предписывает адмиралам указывать брадерам их места и назначать быстроходные фрегаты для помощи поврежденным судам и спасения их экипажа.

7-й приказ гласит: «Если флот окажется на ветре у неприятеля, он должен стараться сохранить наветренное положение; идя бейдевинд левым галсом вице-адмиралу Банкерсу следует держаться впереди под ветром, шаутбенахту Эвертсену младшему — сзади под ветром от лейтенант-адмирала Эвертсена старшего. То же положение занять вице-адмиралу Коендерсу и шаутбенахту Брунсфельту относительно лейтенант-адмирала де-Вриэса».

9 и 10 приказы определяют то же для середины и арьергарда и для всех трех эскадр при плавании в бейдевинде правым галсом.

Этот боевой строй дает наглядное представление о предполагаемой тактике де Рюйтера, о построении отдельных эскадр, если неприятель под ветром. Арьергард и авангард имеют одинаковый строй; середина состоит из 4 отрядов и является одновременно главными силами и резервом, всегда готовым устремиться туда, где нужно подкрепление.

Этим достигается более легкое соблюдение строя, так как одна длинная тесно сомкнутая кильватерная колонна невозможна, достигается удобное наблюдение флагманов за подчиненными им кораблями, возможна более легкая поддержка в случае надобности, что дает чувство большей безопасности; беспорядок в строе вследствие неопытности командиров судов менее сказывается, сигнализация облегчается. Главный недостаток — более легкая возможность перерывов в строю.

10-й приказ касается сигналов, по которым флот или отдельные эскадры должны переходить к одиночному бою.

11-й приказ предписывает командирам точно соблюдать строй, определяя за ошибки штрафы (на первый раз — 25 гульденов, далее 50 — гульденов и т. д.).

12-й приказ предписывает малым судам при входах и выходах флота давать дорогу большим.

13-й приказ касается дозоров.

14-й приказ устанавливает призовые правила.

В дальнейших приказах Рюйтер дает добавления и объяснения, стараясь разобрать все мелочи и предвидеть все возможные случайности.

В ночь с 10 на 11 июня оба флота из-за тумана стали на якорь посредине между берегами Ла-Манша, восточнее места, где происходило Габардское сражение. 11 июня в 9 часов утра, при свежеющем юго-юго-западном ветре, оба флота увидели друг друга, при чем более слабые англичане немедленно снялись с якоря и бросились на неприятеля, желая использовать свое выгодное наветренное положение. Советники — моряки Монка — тщетно старались ему доказать, что при сильном ветре суда будут сильно крениться и придется задраить нижние батареи. Де Рюйтер по той же причине не ожидал нападения, благодаря чему большинству его командиров пришлось рубить якорные канаты, чтобы иметь время выстроить линию.

Монк пошел на восток и вскоре сблизился с противником, который лег на юго-юго-восток в бейдевинд правым галсом; Тромп был значительно впереди него. Монк также привел к ветру и со своим тесно сомкнутым флотом (35 судов) начал жестоко наседать на Тромпа; это было около полудня. Постепенно стали подходить середина и арьергард голландцев и отставшие английские суда. Эскадре Тромпа сильно доставалось, ему самому пришлось перейти на другой корабль. Из опасения сесть на мель англичане в 4 часа повернули все вдруг; Тромп последовал их примеру. Благодаря этому головные суда англичан сошлись с центром де Рюйтера и понесли большие потери. Подошедший Эвертсен был вскоре убит: англичане потеряли своего 27-летнего вице-адмирала Беркли. Обоим потерям предшествовали особо горячие схватки окружавших своих адмиралов судов. Лишь при наступлении полной темноты прекратились одиночные бои; англичане направились дальше к северо-западу, а голландцы энергично принялись за исправление своих поврежденных судов.

Этот первый день не дал ни той, ни другой стороне решительного успеха, на что англичане, благодаря их сравнительной слабости, и не могли рассчитывать. Превосходная атака Монка, направленная на часть противника, дала ему возможность нанести неприятелю существенный вред. У голландцев сгорело 2 корабля, тогда как англичане потеряли 5, из них 3 захвачены и 2 потоплены. Три голландских легко поврежденных корабля были посланы отвезти призы; два сильно пострадавших флагманских корабля должны были уйти в свои порты.

План де Рюйтера был нарушен поспешностью и необдуманностью Тромпа; последнему следовало обождать подхода центра и арьергарда, чему обстоятельства весьма благоприятствовали.

Недостаточная опытность голландцев, их более слабая артиллерия, недисциплинированность младших флагманов и более плохие мореходные качества кораблей не дали им возможности одержать решительной победы.

На следующее утро, при слабом юго-западном ветре, положение противников было следующее; 47 английских судов на ветре, 77 голландских под ветром. Оба флота пошли контр-курсами. Тромп, шедший в арьергарде, заметил беспорядочный строй голландцев и, сделав поворот, пошел в крутой бейдевинд, чтобы выиграть (на свой риск) у неприятеля наветренное положение. Так как во время начавшегося боя два голландских флагманских корабля авангарда спустились, производя большой беспорядок в боевой линии, де Рюйтеру тоже пришлось спуститься, чтобы выровнять строй. Задуманный Тромпом маневр был очень для него опасен; он опять должен был перенести флаг на другой корабль и потерял одного из младших флагманов. Де Рюйтер спас его своим маневром, направленным на то, чтобы, повернув на другой галс, захватить наветренное положение; Монк предпочел остаться на измененном только что западном курсе.

Голландцы шли в полнейшем беспорядке без всякого строя. Когда Монк снова, в третий раз, пошел навстречу голландцам, де Рюйтер успел несколько выровнять линию. Сам он находился в хвосте и поэтому передал командование адмирал-лейтенанту ван Несу. Монк, пройдя, по некоторым сведениям, в четвертый раз контр-галсом, ушел к западу. Оба флота насчитывали те же потери, что и в предыдущий день: 6 английских кораблей затонуло, 1 сгорел. Во время преследования Монк построил свои менее поврежденные корабли в строй фронта для прикрытия шедших впереди сильно поврежденных судов.

Опять таки недостаточная дисциплинированность младших флагманов и, в связи с ней, разделение флота, не дали де Рюйтеру одержать победы. Лишь его быстрый и правильный маневр спасли арьергард.

Английский флот ничем не проявил себя; складывается впечатление, будто Монк направил все свои стремления лишь на ведение боя в стройной кильватерной колонне, совершенно не стараясь использовать, ошибок противника.

На следующий день положение флотов оставалось неизменным; Монк стремился во что бы то ни стало соединиться с принцем Рупертом. Стрельба велась очень редкая, на дальних расстояниях. Тяжелую потерю понесли англичане: один из лучших их кораблей, флагман адмирала Аскью, сел на мель на южной оконечности Галлопера, где был захвачен и сожжен.

В полдень показался принц Руперт, которому было послано из Лондона приказание вернуться. Англичане соединились до наступления темноты, и теперь оба флота хотели начать решительный бой: 64 голландских против 60 английских кораблей, но из последних 23 совершенно свежих. Де Рюйтер прошел ночью несколько далее на восток и созвал утром 14 июня всех командиров, чтобы им прочесть серьезное наставление — англичане стали сильнее голландцев.

Четвертый день должен был быть решительным — и он им был. Ветер юго-юго-запад, довольно свежий, оба флота на параллельных курсах, голландцы на ветре. Бой начался на самых близких дистанциях. Линии обоих флотов из-за слабого ветра и порохового дыма расстраиваются, даже несколько перепутываются; часть голландцев спускается довольно далеко под ветер через линию англичан, разыгрывается ряд жарких одиночных боев, о маневрировании не может быть и речи. Де Рюйтер с тремя дюжинами своих лучших судов упорно держится на ветре англичан; тогда Тромп, собрав упавшие под ветер суда и соединившись с преследовавшим несколько английских кораблей адмиралом ван Несом, бросился на помощь де Рюйтеру и напал на врага с подветренной стороны, поставив таким образом его в два огня. Заметив этот маневр, де Рюйтер решил использовать создавшееся положение: по особому сигналу (ярко красный флаг), он спускается со всеми своими судами и врезывается в беспорядочную линию неприятеля. Бой разгорается с крайним ожесточением, брандерам неоднократно представляется случай действовать. Наконец, в 7 час. вечера англичане начинают отступать, потеряв более двенадцати судов. Сильно засвежевший ветер мешает продолжать бой; когда наступил туман, неприятели потеряли друг друга из виду. Де Рюйтер на следующее утро уходит к Остенде, т. к. у него не хватает боевых припасов и корабли требуют значительных исправлений.

Блестящая победа голландцев, полное поражение англичан, были результатом этого четырехдневного кровавого боя; последние потеряли около 20 судов (из них половина была захвачена), 5000 убитыми и ранеными и 3000 взятыми в плен. Голландцы потеряли 6 судов (ни одного не было захвачено) и около 2500 убитыми и ранеными. Свою победу голландцы не использовали — они были не в состоянии это сделать, так что не было и речи об уничтожении неприятеля и овладении господством на море. Те же ошибки были снова повторены обеими сторонами; но слава де Рюйтера сияла ярче чем когда-либо.

Оба флота во время боя окончательно перепутались; адмиралы на самом деле не вели своих отрядов, уже не говоря об эскадрах. Лучше других держался центр под личным начальством де Рюйтера. Так как сведения о бое, официальные и частные, из голландских, английских и отчасти французских источников сильно разнятся, то нельзя нарисовать совершенно точной картины боя; восстановить ее можно лишь приблизительно.

Ясное понимание тактическое обстановки дало де Рюйтеру в последний момент победу: он не замедлил отказаться от своего строя, бросился на противника и таким путем соединился с находившейся под ветром частью своего флота. Вторжение всех наветренных судов в строй англичан заставило последних дрогнуть. Упорство голландцев, их жестокая борьба и то обстоятельство, что ни одно из их судов не попало в плен к англичанам, имело особое основание. Господствовала паника перед английским пленом и потребность отомстить за все те ужасы, которые претерпевали пленные в английских тюрьмах, где многие умирали от голода, болезней и грязи. Де Рюйтер, воспользовался и этим обстоятельством, распределив всех бывших ранее в плену по всем судам; он и сам неоднократно указывал в беседах с командами, что попасть в плен к англичанам равносильно позорной смерти. Таким образом, помимо уверенности в победе, толкала голландцев на подвиги и доставила им победу еще и жажда мести.

Наоборот, англичане знали, что в голландском плену их не подвергнут унижению; поэтому биться до последней возможности для них не было такой необходимостью. Талант де Рюйтера сказался также и в умении действовать на психологию подчиненных.

Этот четырехдневный бой является одним из самых значительных в военно-морской истории из-за величины флотов, громадных потерь, длительности сражения и серьезных тактических и стратегических уроков, которые он нам дал.

Громадная ошибка — разделение английских сил — ясна сама по себе; даже если бы французский флот наступал, такое разделение не могло иметь места, оно ничем не было вызвано.

Лишь крепкая внутренняя спайка, связывавшая английский офицерский состав, не допустила поражения до крайне тяжелых последствий; если бы тот же дух царил в голландском флоте, англичанам пришлось бы совсем плохо.

Тут даже энергичное и лихое командование де Рюйтера не могло исправить существующих в голландском флоте недостатков; отсутствие дисциплины зашло так далеко, что каждый флагман действовал на свой риск и страх. В то время, как один сражался под ветром, другой преследовал неприятельские суда, оба отделились среди боя от своего командующего; не говорю уже о попытке двух младших флагманов бежать с поля битвы.

Отдельные картины боя, несмотря на отсутствие деталей, многие пробелы и неточности в донесениях, указывают на стремление английских флагманов и командиров провести весь бой в тесно сомкнутом строю. Солдатский дух Кромвеля пустил глубокие корни во флоте, сухопутные адмиралы сумели соединить военную подготовку с чисто морской. С этого времени чисто военный элемент взял верх над господствовавшим ранее морским и стал проявляться во всех отраслях военно-морского дела.

Если эта перемена стала решающей при командовании кораблем, тем боле она сказалась при командовании флотом. В различных флотах военный элемент был на весьма различной высоте; наибольшее совершенство наблюдалось во французском флоте.

В английском флоте, после преобладания «джентльмена и солдата», наступил поворот к прежнему: «морской волк» вытеснил обоих. Если кто-либо из стоящих у власти хотел укрепить свое положение у начальства и подчиненных, он должен был, будучи солдатом и джентльменом, разыгрывать из себя морского волка. В Голландии соединение морского и военного духа было достигнуто лишь тем, что все ошибки в боях карались самым строгим образом, только таким образом личная храбрость и морская опытность голландских офицеров, вышедших в большинстве из коммерческого флота и мещанской среды, могли быть связаны с военной дисциплиной.

Во всяком случае, четырехдневное сражение служит важной поворотной вехой в истории военно-морского искусства; старая система окончательно отвергается, что, впрочем и не сразу и не везде стало заметно. С этого времени мы видим настоящие военные флоты во главе с настоящими адмиралами.

Обе стороны энергично принялись за вооружение и исправление судов; Голландия имела через три недели свыше 80 готовых судов Англия — такое же число через два месяца. Предполагался десант в Англию, для чего 7000 солдат уже были посажены на транспорты. Ожидалось, что Франция присоединится к этой экспедиции. Де Рюйтер с 18 судами вошел в Темзу, но должен был признать, что слишком мало надежды на удачную высадку и 1 августа вернулся, после чего предложение Людовика XIV отправить из Дюнкерка десант в 2000 человек было отклонено; Голландия также вернула свои десантные войска.

Англичане следовали по пятам за голландскими судами и 2 августа были в открытом море. Оба флота встретились 4 августа вблизи Норд-Фореланда, каждый состоял из 90 судов с 20 брандерами; Монк и Руперт оба были во главе английского флота, де Рюйтер, имея под своим начальством Тромпа и Яна Эвертсена, командовал голландским флотом.

На рассвете оба флота при слабом бризе северо-востока, перешедшем к северо-западу, снялись с якоря. И об этом сражении донесения расходятся; англичане были в тесной колонне на ветре, голландцы как раз наоборот, Тромп снова далеко под ветром. После 10 часов начался бой на параллельных курсах; авангард голландцев начал приходить в беспорядок, после того как там были убиты все флагманы, в числе их и Эвертсен (его отец, сын и четыре брата были убиты еще раньше). В 1 час дня часть судов начала спасаться бегством, за ними последовал позорнейшим образом весь авангард. Тромп отделился опять самовольно от главных сил, так что и де Рюйтеру с центром приходилось очень туго. Монк послал часть своего центра в помощь авангарду.

Флагманский корабль де Рюйтера жестоко страдал в тяжелом бою с двумя трехдечными английскими кораблями. Когда английский авангард, правильно оценив положение дела, бросил преследование и устремился на центр голландцев, де Рюйтер прекратил бой и начал в полном порядке, со своими 20 судами, отступать. Он убавил парусов, чтобы заслонить собой уходивший авангард и соединиться с оставшимся под ветром Тромпом. Почему последний так действовал, остается неизвестным; в своем донесении после боя он утверждал, что особым маневром надеялся скорее сблизиться с неприятелем.

Английский арьергард вклинился между де Рюйтером и Тромпом, сильно наседая на последнего; оба арьергарда удалились от своих главных сил. Более сильный Тромп преследовал своего противника и настолько удалился от своего флота, что даже потерял его из вида: так непозволительно самостоятельно, вернее сказать, неправильно и самовольно, он действовал.

На следующее утро, 5 августа, Тромп прекратил преследование и повернул, намереваясь соединиться с де Рюйтером, при чем чуть не попал под перекрестный огонь между английским центром и следовавшим за ним арьергардом.

Де Рюйтер на следующее утро имел только 8 судов; со всех сторон на него наседали. Остальные суда его бросили и направились искать защиты за прибрежными отмелями, не обращая внимания ни на какие сигналы командующего флотом. Ему удалось, беспрерывно сражаясь, прикрыть отступление всех своих судов за банки, хотя он сам со своим флагманским кораблем бывал нередко в крайне опасном положении. Приведя свои корабли в безопасность, он немедленно выслал небольшую эскадру из лучших и самых быстроходных судов для прикрытия остальных кораблей. Тромп вернулся лишь 6 августа утром на рейд.

Непонятным образом потери голландцев были не очень велики; видимо, ни одно из их судов не было захвачено, по голландским данным 2 корабля потонули и около 1000 человек было убито и ранено, тогда как английские источники говорят о 20 судах и 7000 человек; свои потери они определяют в 1 корабль и 300 человек.

Де Рюйтер перед боем особо подтвердил приказание иметь для сосредоточение более слабого голландского артиллерийского огня расстояния между судами сколь возможно малыми, чтобы, кроме того, не дать противнику возможности прорвать строй. Хотя за выход из линии виновный должен караться смертной казнью, все же порядок в голландском флоте был самый плачевный. Де Рюйтер много раз старался, но тщетно, исправить строй. Подкрепление Монком английского авангарда, поворот последнего, а также прекращение преследования неприятельского авангарда следует признать тактически правильными приемами, послужившими для сосредоточения английских сил. Зато Тромп опять умудрился сделать как раз противное, отделившись, да еще на долгое время, от главных сил. Голландцам этот короткий беспорядочный бой доставил полное поражение. Беспорядок, отсутствие дисциплины у флагманов, трусость авангарда после смерти адмиралов и, кроме того, своеволие Тромпа, были тому причиной. Лишь ловкое и энергичное прикрытие де Рюйтером отступающих дало возможность разбросанным частям флота благополучно добраться до гавани. Как и в предыдущем четырехдневном бою, брандеры нанесли неприятелю много потерь.

После боя де Рюйтер предъявил Тромпу ряд тяжелых обвинений; последнего отстранили от должности, что этому честолюбивому человеку было очень больно; но оставаться вместе оба адмирала не могли. Де Рюйтер вообще был крайне недоволен поведением своих командиров и в пылу сражения — во второй день боя он воскликнул: «Неужели ни одна из тысячи пуль меня не пронзит!»

Монк и принц Руперт господствовали на море; они этим воспользовались для экспедиции против стоявших между островами Тершеллинг и Вли богато нагруженных купеческих судов. Очень ловко выполненное предприятие окончилось сожжением 150 голландских коммерческих судов, с грузом на 12 миллионов гульденов — сумма громадная по тому времени. Операции против островов из-за отвратительной погоды пришлось прервать.

1666 год не принес больше ничего нового, хотя де Рюйтер уже 5 сентября с 80 судами и 30 брандерами выходил в море; флоты несколько раз передвигались — голландцы, чтобы соединиться с французами, англичане, чтобы этому со своими 100 судами помешать. Дело не дошло до боя; шторм несколько раз рассеивал флоты, французы не добрались дальше, чем до входа в Ла-Манш. Заболеваемость на обоих флотах была тоже одной из причин, мешавшей энергичному наступлению; начавшаяся в южной Англии чума и большой пожар Лондона послужили поводом для начала мирных переговоров.

Была еще одна причина инертности англичан: король хотел вместо прежней морской войны ограничиться крейсерской, направленной исключительно против неприятельской торговли. Он на этом настаивал, чтобы сократить военные расходы, так как роскошь придворной жизни поглощала громадные суммы. Предназначенные для боевого флота деньги Карл II расходовал на личные цели, благодаря чему для вооружения больших судов, стоявших без дела по гаваням, ничего не делалось; даже команды не получали вовремя жалованья.

ТРЕТИЙ ГОД ВОЙНЫ, 1667

Причины бедствий английского флота были хорошо известны Генеральным Штатам, у которых создался план предпринять энергичное наступление к английским берегам и главным образом в устье Темзы. Мирные переговоры в Бреде, продолжавшиеся почти до лета, а также поздняя и жестокая зима затянули выполнение плана. По настоянию Людовика XIV Голландия начала военные действия после продолжавшейся всю зиму энергичной подготовки.

Эта последняя была хорошо известна в Англии, как и план высадки. Многочисленные мероприятия для защиты главным образом устья Темзы не имели большого значения. Серьезно страна не готовилась к защите, а король настаивал на бессмысленном плане вести только крейсерскую войну, несмотря на горячие протесты сухопутных и морских начальников. Карл II не хотел их слушать; почему — было объяснено выше. Часть денег, предназначенных на жалованье командам, была растрачена.

Людовик XIV лавировал как и в прежние годы — начавшаяся весной Деволюционная война поглощала все его силы. Однако он обещал Генеральным Штатам послать свой флот им на помощь, и в то же время давал Карлу II деньги, предлагал войско для свержения парламента, взамен чего английский король не должен был мешать предполагавшейся аннексии испанских Нидерландов.

Де-Витт обещал французскому королю предпринять решительное нападение на английское побережье; ему было известно сколь мало Англия была к этому подготовлена. Крейсерская и каперская война продолжались обеими сторонами всю зиму, при чем неоднократно имели место сражения, как в отечественных водах, так и в обоих Индиях. В Англии дошли до того, что решили весной разоружить большинство самых больших судов; думали лишь об укреплении гаваней и Темзы. Разоруженные суда втаскивали, насколько возможно, вверх по течению и защищали бонами. Король и герцог принимали личное участие в руководстве работами, но несмотря на это они подвигались очень плохо и небрежно, не было должного контроля.

Надо упомянуть еще об одном предприятии голландцев: лейтенант-адмирал ван Гент предпринял в апреле экспедицию в Лейт, которая прошла довольно безрезультатно. Когда в мае снова наступили холода, пришлось почти совсем отказаться от этого предприятия. Но тут де-Витт начал проявлять большую энергию: де Рюйтеру было приказано подняться вверх по Темзе, разрушить там все суда, склады, верфи и нанести, по своему усмотрению, неприятелю наивозможно больший вред. 13 июня он вышел в море, через 2 дня был у Темзы, а 17 июня вошел в нее.

Бесконечные интриги и ссоры между людьми, стоящими во главе отдельных провинций в Нидерландах и вечные партийные раздоры, а также сильно распространившееся желание прекратить войну следует признать главными причинами того, что вместо ожидавшихся, согласно грандиозному плану, 88 линейных кораблей, 12 фрегатов, 24 брандеров, 18 резервных судов со всем необходимым количеством вспомогательных и транспортных судов де Рюйтер имел под своим начальством лишь 64 корабля, 20 мелких судов и 15 брандеров. Хотя это количество судов и представляло из себя внушительную силу, в особенности по сравнению с плохо подготовленными англичанами, но все же для поставленной задачи она была недостаточна. В этом году с де Рюйтером пошел лишь один депутат Генеральных Штатов, бесстрашный Корнелиус де-Витт, брат главы правительства.

Экспедиция в Темзу была проведена с блестящим успехом с 19 по 23 июня; особенно удачны были действия у Ширнесса, где все английские корабли, арсеналы и запасы были уничтожены. Зарево было видно в Лондоне. Из-за неблагоприятного ветра голландцам не удалось уничтожить 30 военных и коммерческих судов, стоящих у Грэйвсэнда. Большие затруднения представляло форсирование цепного заграждения, которое все же удалось голландцам. Де Рюйтер, Корнелиус де-Витт и много других адмиралов принимали лично участие в этих разнообразных экспедициях, сражениях на шлюпках и мелких судах, и им следует приписать большую долю успеха. Монк с войсками вышел из Лондона; в столице царила паника, многие начали спасаться бегством. Монку оставалось еще сделать массу распоряжений для защиты страны, выполнявшихся небрежно и наспех, например, затопление судов и т. п. Англичане понесли громадные потери в людях. 24 июня де Рюйтер был уже вне Темзы.

Де Рюйтер еще раз доказал свои высокие нравственные качества, запретив убивать мирных граждан и захватывать их имущество. Голландцы высказывали к этому большое желание, так как в прошлом году англичане, во время экспедиции к голландским берегам, разрушили до основания все близлежащие рыбацкие селения.

Последовала блокада Лондона и Темзы, проведенная 80 кораблями де Рюйтера; цены в Лондоне повысились до небывалых размеров. Чтобы произвести еще более сильное давление на Англию, де Рюйтеру было приказано еще раз подняться вверх по Темзе. В начале июля он дошел до Грэйвсэнда; операция против Гарвича, однако, совершенно не удалась, хотя там уже успели высадить десант в 2000 человек. На Темзе в августе произошел еще ряд стычек, в которых чаще всего брандеры действовали против брандеров; англичане потеряли при этом дюжину, голландцы — половину этих судов. Обратный выход голландцев из Темзы может считаться образцом военно-морского искусства.

Де Рюйтер тем временем беспокоил частью своего флота западные острова Ла-Манша и острова Сцилли. Хотя мир был заключен 21 июля в Бреде и его ратификация последовала через пять недель и война в отечественных водах должна была продолжаться лишь до 5 сентября, де Рюйтер получил приказание крейсеровать до конца апреля перед устьем Ла-Манша. Сильная заболеваемость и свежая погода заставили его флот уже 10 октября вернуться в отечественные воды.

Итак, после долгих переговоров мир в Бреде был заключен 21 июля 1667 года.

Несмотря на успехи последних лет, Голландии пришлось заключить мир на невыгодных для нее условиях: она потеряла некоторые колонии, должна была снова обязаться первой производить салют английскому флагу, приспускать свой флаг перед английским и спускать марсели. Однако крупным судовладельцам и коммерсантам удалось добиться ограничения этих оскорбительных для самолюбия нации правил. Франция немедленно заключила мир с Англией.

УРОКИ ВТОРОЙ АНГЛО-ГОЛЛАНДСКОЙ ВОЙНЫ

В организационном отношении Голландия сделала успехи лишь в тактическом делении флота: мы видим три эскадры, разделенные, в свою очередь, на три отряда.

Нанятые для войны и перевооруженные купеческие суда уже больше не встречаются в боевой линии, голландцы строят суда большого водоизмещения, с более мощной артиллерией.

Неудовлетворительная организация государства, а также военного и морского управления, влияла на все морское ведомство, что при постоянно повторяющейся недисциплинированности и своеволии флагманов и капитанов имело неблагоприятные последствия. Виною всему была сама политическая организация страны, благодаря которой весь государственный контроль и даже самое управление государством находилось в руках богатых коммерсантов и судовладельцев. Ложная, часто чрезмерная расчетливость, зависть одного к другому, боязнь политических осложнений не давали возможности развиться настоящему воинскому духу даже в военное время. Энергичные решения предпринимались всегда в последнюю минуту. Государственные люди и, во главе их, Йохан де-Витт, а также адмиралы, понимали эти ошибки, но большинство граждан, к голосам которых прислушивались, действовали с завязанными глазами... Они не могли и часто не хотели смотреть вперед и предугадывать события. Волокита, царившая в пяти адмиралтействах, старая взаимная зависть, стремление работать лишь для своих неотложных нужд, оставались все теми же. Улучшения в Голландии выразились еще и в том, что там перестали на зиму разоружать суда и распускать команду.

Англия сумела уроки середины XVII столетия положить в основу своей морской организации. Там продолжали идти по верному пути, внутренний строй государства и организации флота стали еще теснее взаимодействовать, вследствие чего внутренняя сила флота и дух офицерского корпуса поднялись на большую высоту. Техника стояла в Англии выше чем в Голландии, корабли более соответствовали тактическим требованиям своего времени, они были однообразнее построены и сильнее вооружены.

В этой второй, чисто морской войне, благодаря де-Витту, голландцы сделали больше успехи в правильном понимании целей морских войн; и Англия в этом отношении не отставала. Англичане хотели быстрым наступлением на неприятельский берег овладеть Ла-Маншем и вместе с тем господствовать на море; при этом они надеялись одним могучим ударом закончить войну. В Голландии были уверены, что только выигранное сражение может обеспечить продолжительный мир.

Мы видим, что руководители обоих флотов думали со стратегической точки зрения правильно: и те, и другие имели конечной целью овладеть господством на море, полагая, что добиться его можно лишь путем побед в больших боях. В случае невозможности последних следовало блокировать силы неприятеля в его же портах.

Последний вид господства на море — единственный, наиболее приближающийся к полному уничтожению неприятельских морских сил, который мог бы его почти заменить.

Но «почти» — так как остается ряд весьма опасных военных случайностей; всякие неожиданности вовсе не исключены.

Принципы правильного ведения морской войны должны играть роль в мирное время при руководстве политикой государства или другими словами, морская стратегия обязательно должна начинаться еще в мирное время. В этой войне мы видим нечто подобное в политике союзов Голландии и ее медлительности в начале. Но все-таки мало что было сделано для усиления многочисленных голландских морских баз.

Оба противника после одержанной победы упускали из виду ее развитие; обоим это надо поставить в вину. Де Рюйтер в этом направлении действовал лучше; особенно это заметно к концу войны, когда он произвел ряд демонстраций у неприятельского берега, старался утомить противника, деморализовать население и таким образом способствовал заключению выгодного мира.

Разведывательная служба и передача приказаний немного улучшились у обеих сторон. Нельзя не отметить, что приказание принцу Руперту вернуться было послано из Лондона не с особым курьером на специальном быстроходном судне, а просто по почте; трудно поверить, но это так. На разделение английского флота неоднократно указывалось, как на грубую ошибку английского правительства; она дала себя почувствовать в четырехдневном бою.

Значение однообразного офицерского корпуса было наконец-то понято в Голландии; после войны принялись за дело серьезно. В Англии мы во всех сражениях видели его плоды.

Голландия окончательно убедилась, что морская и коммерческая война мало совместимы; Нидерланды почти совсем отказались от конвоирования; торговые плавания, а также рыболовство в открытом море были вовсе запрещены, хотя и то и другое являлось главными доходными статьями государства.

Морские базы и военные верфи также сказали во время войны свое слово. Близость главного французского военного порта с его флотом дала Карлу II повод к отсылке Руперта перед четырехдневным боем. После этого сражения близость своих верфей позволила англичанам уже через 2 месяца снова выйти в море. С другой стороны, успех де Рюйтера против Чатама имел большое значение.

Только что мы видели успехи в отношении политики, стратегии, организации и техники и убедились, что опыт предыдущей войны все-таки подействовал на развитие морских сил обоих противников; в тактическом отношении также заметны улучшения.

Кильватерная колонна в бейдевинде под малыми парусами с дистанцией в 1 кабельтов между судами (брандеры и транспорты в 1,5 милях на ветре) стала боевым строем; надо добавить, что она отнюдь не была «изобретена» герцогом Йоркским перед боем у Лоустофта. Старались, иногда без особого успеха, быстро восстановить тесно сомкнутую линию в случае ее расстройства; она оставалась руководящим боевым строем всех морских командующих, даже в случае отделения частей флота.

В связи с этим господствовало постоянное стремление нейтрализовать в бою часть неприятельских сил, сосредоточив против последних сколь возможно выгоднее свои силы. Монк в этом отношении достиг хороших результатов. Мы неоднократно видим, как концевые части голландской боевой линии, согласно выработанной для их флота инструкции, стараются особым маневрированием выйти на ветер противнику, чтобы более действенно выступить в бою.

Де Рюйтер особенно отличался умением правильно тактически оценивать момент и действовал сообразно с ним, не связывая себя общепринятыми правилами. Он, например, спустился под ветер, чтобы присоединиться к своим судам и восстановить всеобщий порядок; в последний день четырехдневного сражения он врезается с наветренной стороны в главные силы противника, крепко теснимые с подветренной его судами.

В тактическом отношении были сделаны громадные шаги вперед; имевшиеся инструкции были разработаны и дополнены. Лишь своеволие и недисциплинированность флагманов неоднократно мешали де Рюйтеру добиваться решающего успеха; на этот недостаток он горько жаловался.

Даже такой выдающийся адмирал как Тромп, не мог себе уяснить, что следовало всему флоту во что бы то ни стало действовать сообща и частичные успехи, даже и серьезные, отдельных отрядов не могут иметь решающего значения на ход сражения. Недостатки боевой дисциплины сказывались повсюду, особенно у некоторых командиров, часто и у офицеров и команды. Тромп до некоторой степени мог действовать под влиянием своеобразных голландских боевых инструкций, не содержавшихся слово «линия» и предписывавших судам собираться вокруг своих вождей, благодаря чему сами собой образовывались группы. Англичане, наоборот, упорно старались держаться как можно более сомкнуто.

Совершенно иное происходило с английскими боевыми инструкциями. В них, в 1653 г. впервые упоминается о кильватерной колонне, а в 1665 г. герцог Йоркский в своих приказах говорит о тесно сомкнутой кильватерной колонне в бейдевинд; для похода и боя существовал ряд особых инструкций. Маневрирование в бою, указания для атаки с наветренной и подветренной сторон, к прорыву неприятельской линии, сосредоточению сил в одном месте, подробно в них разобраны.

В 1666 г. принц Руперт совместно с Монком написал ряд добавочных инструкций, указывавших главным образом на «уничтожение» неприятеля, как на главную цель. Из сравнения этих инструкций явствует, как Йорк (собственно Пенн) заботился более о строе, тогда как Монк и Руперт, имея в виду действительную конечную цель, оставляли путь и личной инициативе.

О разнице их инструкций с таковыми де Рюйтера уже говорилось; в последних нет указания на необходимость следовать движениям главнокомандующего, тогда как англичане этого настойчиво требовали. Даже боевые упражнения и эволюции всем флотом и боевое маневрирование не могли восполнить существующих недостатков.

В то время как англичане стремились сохранять как можно дольше свою тесно сомкнутую кильватерную колонну, чтобы использовать до конца свою более сильную и совершенную артиллерию, де Рюйтер полагал сохранять боевую линию лишь до того времени, когда наступит выгодный момент для общей свалки, т. е. для одиночных боев. Но для этого нужна была такая личность, как де Рюйтер, служивший ярким примером своим подчиненным в военное и мирное время. Там где он принимал личное участие, все бывало в порядке.

Кончая общие тактические рассуждения следует несколько остановиться на действиях брандеров, достигших во время разбираемой войны своего апогея. О брандерах упоминается в военно-морской истории в начале XIV столетия в сражении у Зирикзее, собственно есть указания еще значительно раньше: Гензерих пользовался у Картахены 75 брандерами в 467 г. В третьем сражении у Сиракуз, в 413 г. до Р. Хр., действовал один брандер.

В большем количестве они появляются со времен испанской Великой Армады; употребляли их почти исключительно против стоявших на якоре или севших на мель неприятельских судов. Для брандеров употреблялись малые, поворотливые суда, нагруженные горючим материалом, который быстро сгорал — маслом, смолой, жиром или старыми бочками из под них. Но только в начале XVII столетия начали уже в мирное время строить и вооружать специальные брандерные суда с 30 человеками команды; как часть флота, мы их видим впервые в 1636 г.

Их тактика заключалась в том, что подойдя к своим жертвам они с ними крепко сцеплялись абордажными кошками или большими гаками, свешивавшимися с ноков реев; огонь с них немедленно перебрасывался на противника, а команда брандеров спешно спасалась на шлюпках. Артиллерийское вооружение было очень слабым, расчитанным только для поражения шлюпок, если последними стали бы пытаться отбуксировать брандер от его жертвы.

Успешность их действий может быть под вопросом, но их моральный успех был громадный: линейные корабли при их приближении выходили из строя, экипаж спасался, суда выбрасывались на берег.

В первую войну число их по отношению к числу боевых судов составляло 5-6%; во вторую войну оно значительно возросло и в экспедиции на Темзу достигло 50%. В третью войну отношение это у голландцев не изменилось, у англичан стало около 30%. Их действия оказали несомненно влияние на развитие тактики. Боевые суда их защищали до момента атаки; наилучшее место брандеров в строю — на ветре наветренного флота; с подветра подветренного флота им было бы трудно подойти к противнику. В целом, сомкнутая линия была лучшим объектом нападения для брандеров, чем беспорядочная.

По мере того, как линейные корабли стали увеличивать свою маневренность и скорость, значение брандеров начало падать. В свежую погоду и большую волну они не могли держаться в строю, а во время больших походов были флоту в тягость. В войну за испанское наследство они встречаются в отдельных случаях в количестве 40%, в конце столетия их стало 2-3%, в XIX столетии они перестали существовать. Это надо приписать еще и изобретению особых гранат и орудий для отражения брандеров. В середине XIX столетия, в гражданской войне США мы видим снова их губительное действие против судов, стоявших на якоре.

Брандеры в первую англо-голландскую войну действовали по собственному усмотрению, без защиты со стороны своих судов; обыкновенно их расстреливали прежде, чем они успевали подойти к неприятелю. Во вторую англо-голландскую войну их действия были согласованы с общим планом операции, они находились под защитой орудий своих линейных кораблей.

Командиры брандеров не принадлежали к офицерскому корпусу.

Хотя время больших крейсерских и каперских операций наступило лишь десять лет спустя, а в начале следующего столетия они заняли едва ли не главное место, все же решение англичан начать крейсерскую войну уже в 1667 г. должно быть здесь подробно рассмотрению.

Мы видели, как Карл II, в своем непростительном легкомыслии, только ради добывания денег для своего роскошного двора, отдал приказ разоружить большие боевые суда и ограничиться лишь крейсерскими операциями, направленными против неприятельской торговли. По его мнению, такой способ ведения войны должен был дать еще и значительную денежную прибыль.

Такое бессмысленное приказание было отдано, несмотря на категорические протесты его первых военно-морских советников, в то время, когда английский флот стоял на высокой степени развития и, кроме того, когда для ведения войны требовалось очень большое количество судов.

Наконец, 1667 г. был особенно невыгоден еще и тем, что голландцы в течение всей зимы господствовали на море. Их торговля опять пышно расцвела; пользуясь конвоями громадные торговые флоты могли снова беспрепятственно плавать, что в течение летней войны им было безусловно запрещено. Было основание ожидать, что голландцы предпримут те же меры, что и летом летом 1666 г. К чему же такое решение, совершенно нецелесообразное, не военное?

Крайне ошибочно было со стороны короля упустить из виду главные условия возможности удачи крейсерских операций — сильный линейный флот, на который бы они опирались; правильность этого принципа теперь общепризнанна.

Если же он хотел увеличить доходы, — и мы видим, что все его стремления сводились исключительно к этому — то следовало дать крейсерским операциям надежную опору в сильном линейном флоте. Под его защитой крейсеры и каперы могли добиться блестящих результатов.

Такая война может нанести громадный вред торговле и национальному богатству неприятеля; правительство при этом ставится в весьма тяжелое положение, народ голодает. Если нет близко баз, особенно при наличии сильного неприятельского флота, то боевой флот должен собой заменить эти морские базы. Голландцы получили со времен Кромвеля ряд хороших уроков, они держали в море наготове большие флоты, чтобы не отдать свою торговлю в руки англичан, как прежде. Англия при Карле II действовала наоборот.

Вторая англо-голландская война, в случае правильных действий англичан, имела бы другой конец; война не была окончена как следует, т. к. Англия передала господство на море Голландии как бы добровольно, и это господство решило судьбу войны в пользу Голландии, хотя еще в предыдущем году оба государства имели почти одинаковые шансы на благоприятный исход борьбы. Счастье несколько раз улыбалось то одному, то другому из противников, хотя соотношение сил оставалось тем же.

Англия при заключении мира получила все-таки большую выгоду; Голландия из-за своего невыгодного географического положения должна была уступить (т. к. Англия расположена поперек всех ее морских сообщений). Англия закрывала все морские пути Голландии и вследствие этого лишала ее возможности вести наиболее доходную для страны морскую торговлю.

Предыдущая глава |  Оглавление  | Следующая глава
НОВОСТИ
ТрансАтлантика со всеми остановками
20 февраля 2011
Весенняя ТрансАтлантика. Старт 09.04 с Сент Люсии. Марщрут: Сент Люсия(старт-09.04) - Багамы(23.04) - Бермуды(30.04) - Азоры(13.05) - Гибралтар(22.05) - Майорка(финиш 28.05).
Открылось ежегодное бот- шоу в Палм Бич
31 марта 2008
27 марта этого года открылось 23-е ежегодное бот-шоу в Палм Бич (Palm Beach), Флорида - одно из десяти крупнейших бот-шоу в США.
Вокруг света...
14 февраля 2008
Американский писатель Дэвид Ванн надеется последовать по пути Фрэнсиса Джойона и совершить кругосветное путешествие, поставив новый рекорд на 50-футовом алюминиевом тримаране.
Завтрак на вулкане
27 декабря 2007
Коллектив МОРСКОГО ПОРТАЛА с гордостью сообщает, что вышла в свет книга одного из наших авторов, Сергея Щенникова, пишущего под псевдонимом Сергей Дымов
В кругосветке Volvo Ocean Race уже семеро!
14 декабря 2007
На данный момент в гонке Volvo Ocean Race, которая в октябре следующего года стартует в испанском портовом городе Аликанте, подтвердили свое участие семь яхт.